Призрак дождя - Маргарита Дюжева

меня. А когда я попросила ее подождать до утра или хотя бы поговорить с вами, Мина ответила, что не обязана ни перед кем отчитываться, что благодарна нам всем и за помощь, и за перевалочный пункт, но дальше она прекрасно справиться сама.

Я с такой силой сжал челюсти, что едва не раскрошил зубы.

Сама, значит? Перевалочный пункт?

— Кто за ней приплыл?

— Парень какой-то, — она пожала плечами, — я не успела его хорошо рассмотреть. Когда побежала следом за ней, только и успела увидеть, как они отплывают. Звала ее… А она даже не обернулась. Представляете?

Роззи жалобно всхлипнула, и на глазах снова заблестели слезы.

— Будто чужие совсем. Я понимаю, любовь, радостная встреча после долгой разлуки, но разве можно вот так?

Нельзя! И уплывать было нельзя!

У нее не было права уходить вот так, посреди ночи. Она должна была найти меня, разбудить в конце концов, и глядя прямо в глаза честно сказать, что уходит. Сказать, что тот момент на пристани был игрой и ошибкой. Что на самом деле она ждала кого-то другого, а притяжение, вскипающее между нами, было запасным вариантом.

Я злился все больше. Сам не заметил, как впился пальцами в край стола, и тот начал крошиться под моим напором.

— Хозяин, — робко позвала Роззи, — может, вернете ее? До Большой Земли долго грести. Они вряд ли далеко смогли уйти.

Вернуть? Пожалуй нет. Здесь нет места предателям.

Ярость затмевала собой все остальное. Во мне кипело, бурлило, перекатывалось, мешая трезво думать. Где-то на заднем плане робко позвякивал тревожный колокольчик, но я был слишком заведен, чтобы прислушиваться к нему.

— Пусть проваливает, раз ей так хочется, — прорычал, снова испугав ни в чем неповинную Роззи, и выскочил с кухни. Хотелось громить, все, что попадется под руку, рвать, метать, спалить дотла этот проклятый остров.

Перед глазами стоял образ Мины с большими грустными глазами.

Пошла к она к черту! Пусть катится со своим ненаглядным. Мне все равно.

Я сбежал в парк. На ходу сорвал калитку с петель и испугал Бена-младшего, подметающего дорожки:

— Пошел вон отсюда! — рявкнул, пролетев мимо него, — живо!

Мне никого не хотелось видеть, никого не хотелось чувствовать поблизости, я просто хотел побыть один, наедине с тем ураганом, который бесновался внутри меня.

Любимый, значит, пожаловал? И она, тут же позабыв обо всем на свете, махнула хвостом и поскакала за ним?

Вот и хорошо! Свалила, до того, как я успел наделать ошибок и выставить себя еще большим идиотом, что есть на самом деле.

Я ведь и правда собирался забрать ее с собой в Рейнер-Холл, и представлял, какими станут ее глаза, когда я приведу ее в нашу фамильную библиотеку. Мне хотелось увидеть ее улыбку… А кому-то она улыбалась просто так, и скакала от радости после долгой разлуки!

Я бессильно зарычал, и в тон моему рыку пророкотало в небе.

Сегодня с погодой творилось что-то странное. Все также душно, все так же хмуро, но острые зигзаги молний стали отрывистей, гром звучал созвучно моей ярости, а тучи клубились по-особенному и, подгоняемые злым ветром, ползли от острова на восток. Зато вдали, над горизонтом темень становилась все гуще, притягивая к себе взгляд.

Да, плевать! И на темень, и на тучи, и на все остальное.

Я направился к своему дракону. Шел, не глядя по сторонам и сжимая кулаки от бессильной ярости, а перед глазами пульсировала тьма. Но даже сквозь нее, еще издали я заприметил, что жемчужина изменилась. Багровый отлив практически исчез, открывая девственный перламутр, а отпечатки Мининых ладоней стали почти неразличимы.

Жемчужина постепенно возвращалась к своему первоначальному состоянию. И во мне с каждым мигом крепла уверенность, что это происходило из-за того, что подлая гостья покинула мой остров.

А я ее еще отпускать не хотел. Дурак! Надо было давно выкинуть ее с Рейнер-Бэй!

Я пытался убедить себя, что надо радоваться, но вместо радости в груди все больше ширилась тревога.

Глава 13.3

Весь день я метался из крайности в крайность. Меня то кидало в состояние звериной ярости, когда хотелось крушить и рычать, то сшибало до состояния полной беспомощности и ощущения, что я потерялся. Что вокруг творится черт знает что, а я не вижу этого. Не понимаю.

Шум голове то разрастался до рева бешенного урагана, то переходил в протяжный свист, не умолкая ни на секунду. Я ни разу не вернулся в замок, чтобы поесть, но не чувствовал голода, и даже прогнал навязчивую Роззи, которая снова притащилась со своими чайниками и кружками.

У нее, что нет других дел, кроме как поить и кормить меня?

Нарычал – в итоге она обиделась, а я был так зол на весь мир, что не испытывал ни малейшей потребности извиниться.

Все мои мысли были о жемчужине. Только о ней. И ни о ком больше! И никаких предательниц, которые сбегают не попрощавшись, в моей голове не было. Ни одной. Так ведь?

Да кого я пытался обмануть?

Меня выворачивало наизнанку от того, что она уехала вот так. В тихую, ни сказав ни слова, ни посмотрев в глаза. Вроде и претензий быть не может, потому что между нами ничего не было, но в тоже время душила уверенность, что было. Что-то сильное, настоящее, способное перевернуть целый мир.

Я раз за разом проходил по грани и был готов сорваться следом за Миной. В голове гремело звериное рычание. Настичь, перехватить их до того, как доберутся до Большой Земли и затеряются на ее просторах, вернуть себе, присвоить. Моя.

Я ударил кулаком по каменной плите в основании дракона, потом еще раз, пытаясь физической болью перекрыть ломоту в груди. Мне было плохо, будто кто-то наживую отрывал часть меня. Отрезал по кускам и безжалостно кидал в пропасть.

А еще казалось, что жемчужина горько смотрела на меня своим светлым перламутровым глазом, на котором едва заметной тенью еще вырисовывались Минины отпечатки.

— К черту! — больше не было сил это терпеть.

Порывисто развернувшись, я пошагал прочь из каменного парка. У меня не было определенной цели, я просто шел, отмеряя шаг за шагом, просто пытался дышать и не замечать ядовитого жара в груди.

Проклятье, да что ж так хреново-то?

Я обошел весь остров по периметру. Посетил пристань, с болтающимися на привязи лодками, поднялся на утес, проворно