За туманными вратами - Елена Эйхен

«Послушай, дорогая девочка!

Я не желаю тебе зла, напротив, хочу, чтобы все у тебя сложилось хорошо. Мечтаю, чтобы ты благополучно добралась до дома и жила долго и счастливо. Поверь, именно этого я и желаю. Исполни мои мечты!

Иначе не проклинай меня за то, что с тобой произойдет дальше».

Как только я дочитала до конца, слова отлепились от листа и разделились на буквы, перемешались и замерли в воздухе, капая клеем. Некоторые буквы выбились из стайки и вновь устремились на лист.

«Уезжай или не высовывайся».

Буквы снова взлетели и, прихватив с собой те, что висели в воздухе, быстро улетели в дыру.

– Что там?

Вир медленно подошел, поглядывая на серый камень, оставшийся от послания.

– Ничего.

– Уверена?

Он изучал мое лицо, пристально вглядываясь в глаза.

– Да.

Чтобы не слушать наставления о возвращении домой, рассказывать о послании я не стала.

Мы больше не ложились спать. За ночь можно получить только один сон, а даже если повезет увидеть еще, учитель строго запретил это делать: – Только раз в три ночи – сказал он в белой хижине на берегу Бхагирати, – Иначе привыкнешь и больше не сможешь спать без вуали. Никогда.

Я записала бессмысленный сон в дневник. Теперь стоило фиксировать все, что могло пригодиться в будущем. У меня появилось немного времени, чтобы обдумать следующий запрос для сна, а заодно посетить Асанну.

Луна висела над лесом, выхватывая из темноты заснеженные вершины, а сонные птахи еще не возвестили о приближении рассвета, когда мы вышли из грота.

Подземный путь

Сколько бы я ни размышляла о письме, ни одной мысли о том, кто его написал, у меня так и не возникло. Было ясно одно – я кому-то здесь сильно мешаю, и этот кто-то достаточно силен, чтобы причинить мне неприятности. Прежде чем он решится исполнить свои угрозы, нужно его обнаружить. Но как это сделать? Пока в моем арсенале были только сны. Если смогу правильно сформулировать запрос, то узнаю, кто виновен в этих неприятностях, зачем ему это и как с ним бороться.

Никто из нас так и не заговорил о вчерашнем. Словно у входа в мой грот ничего не произошло. А может, и правда ничего не было, и все, что я помнила, – лишь плод моей фантазии. Ведь это даже поцелуем назвать нельзя. Что ж, так даже проще. Но стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как передо мной всплывали картины того момента, и в животе разлетались стаи бабочек.

Почти за месяц я забыла вкус привычной еды, аромат дождя в родном городе, звуки трамваев, разрывающие оцепенелые улицы после ночи. В этом лесу даже птицы пели иначе. Все звучало не так и пахло по-другому. Когда мы шли по пещере, я поймала себя на мысли, что теперь уже эти звуки и запахи впитались в мою кожу так глубоко, что забыть их я не смогу, как бы ни сложилась моя дальнейшая жизнь. А наступит ли она? Я не знала. Никто не знал.

Выйдя из грота, мы спустились по лестнице, но вместо того, чтобы свернуть к уже знакомым помещениям, направились в противоположную сторону. Вход в другой коридор был надежно скрыт за дверью в темном углу. Светлячки остановились в паре метров от нее, не осмеливаясь приблизиться, будто перед ними стоял светофор с вечно горящим красным светом. Вир прикоснулся к стене запястьем, алые буквы вспыхнули, и дверь поддалась.

Когда она плотно закрылась за нами, Вир снова дотронулся до стены, и длинный коридор осветился факелами. Пламя вспыхнуло само собой, как будто факелы снабдили продвинутым электрозжигом, подобным тому, что используют в газовых плитах.

– Идти долго, Амла, – сказал Вир, – Обещай слушаться командира.

– Командир – это, конечно, ты? – я улыбнулась, подхватывая его шутливый тон. Но глаза Вира оставались серьезными.

– Послушай. Я знаю, что ты умеешь сама и то, и это, но здесь никаких самовольных решений. Договорились?

– А почему?

– Не можешь ты просто взять и согласиться, да? Давай вспомним нашу любимую игру: ты – мне, я – тебе. Ты слушаешь каждое мое слово и даже не дышишь, если я так скажу, а я за это покажу тебе что-то удивительное.

– Но ведь ты и так мне это покажешь, – я пожала плечами.

– Но ведь я могу и передумать, – Вир повторил мой жест.

– Не можешь. Я расскажу учителю. Но так уж и быть, обещаю слушаться.

Мне казалось, что Вир говорит все это просто ради развлечения, поэтому я могла пообещать ему все, что угодно. Что такого могло здесь произойти, чего я еще не видела?

– Если тебе захочется что-то сделать – точно не делай, – продолжил Вир нравоучения.

– Ладно, ладно. Не буду.

– Предупреждаю. Не спущу с тебя глаз и, если дернешься, схвачу и потащу.

– Куда?

– Туда, где пострашней.

Сдерживая улыбку, я сказала:

– Пойдем уже.

– Руку, – коротко приказал Вир. Я ухватилась за его протянутую ладонь, и, как только наши руки соприкоснулись, щеки вспыхнули.

Чем дальше мы продвигались, тем больше красного появлялось вокруг. Потолок с самого начала напоминал проржавевший кусок железа, и я то и дело подпрыгивала, пытаясь дотянуться пальцами, чтобы проверить свое предположение. Теперь и пол приобрел охристый оттенок.

– Что скачешь, как обезьяна?

Если бы подобный вопрос мне задали дома, то я бы непременно обиделась, но в Индии водилось много разных обезьян. И правда, с кем еще сравнить странно прыгающего посреди пещерного хода человека? Не с кенгуру же.

– Хочу потрогать потолок.

– Это зачем?

– Кажется, там железо. Или нет?

Вместо ответа Вир внезапно обернулся, схватил меня обеими руками за талию и приподнял. Наши глаза оказались на одном уровне, и я сразу же утонула в темных озерах.

– Ну же.

Тихо сказал Вир, а я смотрела на него, будто загипнотизированная.

– Что?

– Потолок, – прошептал он, и его слова коснулись моей щеки, – Ты хотела потрогать потолок.

Я вспомнила, зачем он меня поднял, и протянула руку вверх.

– Он правда железный? – спросила я.

– Да.

– А кто это сделал и зачем?

– Это случилось давно и сейчас сложно сказать, кто и зачем.

Вир до сих пор держал меня на весу, хоть я давно опустила руку.

– Ты меня поставишь? – спросила я тихо.

– Что?

– Пол, – Лицо Вира было так близко, что мои слова сначала касались его кожи, – Ты хотел поставить меня на пол.

Вир поспешно меня опустил, и мне показалось, что он