Непреодолимое желание влюбиться в своего врага - Бриджитт Найтли

– Саут-Даунс, – догадался Озрик.

– На пересечении пяти лей-линий, – сказала Фейрим. – Пяти. А нам ничего не удалось добиться.

– Проклятье.

– Пока эти выводы звучат крайне неубедительно. И, разумеется, мы не можем считать удачной и попытку на маяке. Кое-что необычное произошло, но не привело ни к какому результату. И это несмотря на полную луну, три лей-линии, почерневшее солнце и все факторы места и времени, которые нам удалось связать воедино.

Фейрим, расправив плечи, стояла перед картой. В ее взгляде и суровой линии губ сквозило огорчение. Она подавила вздох, но ее выдало едва заметное движение ноздрей.

– Так что мы будем делать дальше? – спросил Озрик.

Фейрим не ответила. Она склонилась над столом и что-то записывала.

Никто не игнорировал Озрика Морданта. Люди всегда оказывались в его власти: либо потому, что он их очаровывал, либо потому, что запугивал. Его никогда не игнорировали. Да кем она себя возомнила?

Он раздраженно уставился на ее волосы, собранные в пучок. На нежные волоски на шее, которые выбились из прически. И на ее шею, в этот момент ее так легко было бы сломать. Жаль, что Фейрим стала средством достижения его цели, иначе сама могла бы стать целью.

Он подошел поближе, чтобы прочитать то, что она писала. Ее заметки едва можно было разобрать, но он смог понять несколько фраз: – основное внимание на пересечение лей-линий – несмотря на отсутствие достаточных доказательств в поддержку новой стратегии – сократить список мест к июньскому полнолунию.

– Так, – сказала Фейрим, поставив точку в последнем предложении.

Она выпрямилась. И ее волосы, собранные в пучок, оказались во рту Озрика.

– Что вы делаете, – рассердился он.

Фейрим провела рукой по волосам, оценивая ущерб.

– Смотрите, что сами делаете. Почему вы оказались так близко?

– Наблюдал, что делали вы, – ответил Озрик.

– Меня не нужно держать под надзором, – отрезала Фейрим.

Она скользнула в комнату для персонала – даже движение ее юбок выражало презрение – и вышла оттуда с дифрактором и клубком проводов.

– Давайте оценим ваше состояние, пока у нас есть доступ к необходимому оборудованию.

Фейрим указала на шкаф и предложила Озрику переодеться, но на этот раз, если он не против, выбрать что-нибудь из одежды для взрослых.

Она оставила Озрика наедине с загадочной кипой белья. Он запустил в нее руку и вытащил оттуда какие-то изделия из ткани, с предназначением которых он так и не смог определиться: что-то мягкое, длинное, существующее больше чем в трех измерениях, что-то непостижимое, загадочное.

Одно из них он повязал как тогу.

Фейрим внезапно постучала в дверь, заставив его резко выпрямиться, но он успел принять небрежную позу, когда она появилась. Он прислонился к смотровому столу. И приготовился демонстрировать свои сексуальные шрамы, героически очерченную челюсть и рельефные грудные мышцы не потому, что хотел выглядеть особенно мужественно для Фейрим, а потому, что выглядел так всегда. Однако ему хотелось понаблюдать, как у нее получится проигнорировать все эти прелести.

Фейрим вернулась в комнату и даже не взглянула на него.

А вот на его одеяние внимание обратила.

– Это же скатерть, – заметила она.

– Я считаю, что скатерть мне к лицу, – заявил Озрик.

Фейрим не стала с ним спорить. Она лишь сказала:

– Садитесь.

Слегка переусердствовав с требованиями гигиены, она не только обработала хлютоформом руки, но и распылила его на Озрика, будто он был симпатичным микробом, который подобрался к ней слишком близко. Озрик остался сидеть в облаке антисептика. Фейрим занялась включением и настройкой дифрактора.

Озрик провел ладонью по волосам. Она его проигнорировала. Он напряг мышцы пресса. Никакой реакции. Он прикусил губу. Ноль внимания. Он издал протестующий звук, когда она протерла его кожу холодным хлютоформом. Но она велела ему вести себя как взрослый мужчина.

Да кто она такая?

Фейрим сдвинула его тогу набок, убедилась, что хлютоформ работает как положено, прикрепила к груди Озрика провода дифрактора и запустила аппарат, который начал издавать звуки, напоминающие сдавленный смех.

– Почему ваши плечи так исцарапаны? – поинтересовалась Фейрим.

– У меня роман, – с сексуальным придыханием поделился Озрик.

– С грызуном? – спросила Фейрим.

Озрик был вынужден уточнить:

– Меня поцарапал ваш мерзкий фамильяр.

– О, – только и сказала Фейрим.

Но не извинилась.

Она прикрепила липкие штуковины на проводах к разным частям тела Озрика, что ему не очень понравилось.

На стене снова появилось изображение, полученное с помощью дифрактора: сияющий силуэт, очертаниями напоминающий фигуру человека. Мерцали белые линии, отображающие здоровые каналы; черные линии пугающе пересекали белые.

– Не двигайтесь, – велела Аурианна, продолжая изучать полученное изображение.

Озрик забеспокоился, заметив на проекции яркие отметки в некоторых местах, где раньше определенно ничего не было.

– Что это за пятна? – спросил он.

Когда он заговорил, изображение на стене исказилось и замигало, а звук, исходящий от дифрактора, стал заметно грубее.

– Я же попросила не двигаться, – сказала Фейрим. – Это сейд-маркеры, которые я поставила вам.

Фейрим рассматривала фигуру на стене целую вечность. Она постучала пальцем по подбородку и проговорила «хм», но он не мог понять, означало ли это хорошие или плохие новости.

Она достала какой-то сложный инструмент, сделала измерения на проекции и записала результаты в карту Озрика. Карта была своенравной и вертлявой, но стала более послушной, когда Аурианна стала заполнять ее. Озрик обратил внимание, что в графе с именем пациента она написала другое имя, это его вполне устраивало, а вот то, что она выбрала ему в качестве псевдонима У. Ганглион, было неприятно.

– Вы можете расслабиться, – разрешила Фейрим, пока делала записи. Она говорила рассеянно, не переставая писать. – Ваша сейд-система удивительно устойчива, несмотря на развитие болезни. Ваш случай в самом деле очень интересный. Чаще всего моими пациентами являются гражданские лица, которые пользуются магией максимум для того, чтобы путешествовать с помощью путеводных камней или чтобы отправить кому-то фамильяра. Сейд-каналы этих людей едва заметны на дифракторе. Ваши же каналы великолепны. Сплошное удовольствие. – Фейрим отвлеклась от записей. – Как у вас обстоят дела с торпраксией? Онемением?

– Не пропадает.

Озрик отвечал, пока она проводила прохладными пальцами вниз по его руке, затем по бедрам и голеням и сверху вниз по его груди и спине. Не забывая все тщательно записывать. А он даже не мог думать о том, что ее пальцы находились совсем рядом с кое-какими частями его тела, и, если их прикосновения и были мягкими, Озрик этого не заметил.

Фейрим вернулась к заполнению карты.

– Так вы можете сказать мне что-нибудь хорошее? – спросил Озрик.

– Нет, – получил