Разве это не романтично? - Лисса Кей Адамс

— Он пристает к каждой женщине здесь. Почему никто из вас не злится?

Мак пожал плечами.

— Мне все равно, захочет ли Лив попробовать его чеддер. Она вернется домой и отведает моей салями.

Парни застонали от отвращения.

— Это было ниже твоего достоинства, чувак, — сказал Ноа, и его тон выдавал его собственное беспокойство по поводу пристального внимания Алексис к тому, как Сыровар сжимает гауду.

Елена хихикнула над чем-то, что сказал Сыровар. Влад почувствовал, как по всей комнате прокатился удар, словно его только что ударили по заднице.

— Я собираюсь разбить ему яйца.

— Я никогда раньше не видел Русского таким, — протянул Мак, допивая пиво.

— Каким таким? — Влад раскрошил еще один кубик льда.

— Ревнующим.

— Я не ревную.

— Ты, кажется, ревнуешь.

— Я раздражен. Это моя вечеринка и мой дом, и никто даже не смотрит игру, потому что... посмотри на него!

Они все обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сыровар протягивает Мишель крекер, намазанный бри. Она взяла его губами у него из рук. Женщины упали в обморок.

Влад снова опрокинул свой бокал, но обнаружил, что он пуст. Он выругался себе под нос.

— Это интересно, — сказал Малкольм, поглаживая бороду. — Меня всегда интриговало, что в конце концов заставляет каждого мужчину переступить свой предел, что нужно, чтобы пробудить в нем того внутреннего пещерного человека, которого мы всегда пытаемся подавить. Это процесс преодоления отравляющей мужественности, которая живет в нас всю жизнь, и... — Его голос прервался, когда Сыровар взял руку Трейси и поцеловал ее. — Я разобью ему яйца.

Влад указал пустым стаканом.

— Ха, видишь? Не так-то просто игнорировать, когда он приударяет за твоей женщиной.

Парни дружно приподняли брови. Влад осознал свою ошибку.

— Не то чтобы, я имею в виду... Елена не моя женщина. У нас... ну, ты понимаешь.

Мак наклонил голову.

— Ты пытаешься сказать, что вы разводитесь?

— Ты знаешь, что я пытаюсь сказать!

— Я знаю. Что мне кажется интересным, так это то, что ты не можешь заставить себя сказать это.

— Заткнись.

Мак повернулся к нему лицом, загораживая ему обзор на женщин.

— Почему ты просто не признаешь это, чувак?

Влад крепче сжал свой пустой стакан.

— Мне не в чем признаваться.

Ноа фыркнул.

— А как насчет того, что ты не хочешь разводиться?

Влад зашипел на него, чтобы он говорил потише. Но, бросив быстрый взгляд в столовую, он понял, что никто этого не услышал. Женщины были слишком увлечены тем, как Сыровар крутит ручку.

Мак положил руку ему на плечо.

— Все в порядке, чувак. Ты не обязан продолжать эту ложь. Только не с нами.

— Я смирился со своим браком, — наконец сказал он.

— Выражение твоего лица сейчас не говорит о том, что ты спокоен, чувак.

— Тогда считай, что это знак согласия.

— Это знак поражения, придурок. — фыркнул Мак.

— Ты же ее слышал. У нее было собеседование на работу в Москве. Она уезжает.

— Разве ты не хочешь побороться за нее? — спросил Ной.

— Я устал бороться за Елену.

Из столовой донесся новый стон. Сыровар теперь поэтично разглагольствовал о возбуждающих свойствах пармезана.

— Я так его ненавижу, — кипел Влад.

— Выгони его. Это твоя вечеринка.

Сыровар провел пальцами по руке Елены, а затем скормил ей ломтик пармезана. Комната окрасилась в красный цвет, Сыровар опустил голову и… поцеловал его жену.

ГЛАВА 15

И на этом вечеринка закончилась.

Только что Елена морщилась в предвкушении поцелуя в щеку. В следующую секунду Влад уже стоял на ногах и орал, чтобы все убирались нахуй.

Парни в срочном порядке собрали своих жен, сказав, что поговорят позже, и поспешили на улицу, одиночки быстро последовали им вслед, перешептываясь, как сплетничающие курицы.

С пылающим лицом Елена проводила Сыровара до двери.

— Мне так жаль. Я не знаю, что на него нашло. Обычно он не такой.

Сыровар поднес костяшки ее пальцев к губам.

— У меня есть догадка.

— Нет, это не так. Мы разводимся.

Сыровар изучал ее с легкой ухмылкой.

— Ты уверена в этом?

Елена закрыла дверь, сжала кулаки и вернулась в гостиную. Она застала Влада пыхтящим, его рука сжимала полупустой стакан с чем-то, что, вероятно, было вредно для его желудка.

— Я. Не могу. Поверить. — Елена схватила пульт дистанционного управления, который упал на пол, когда Влад вскочил на ноги. Прервала трансляцию игры. — О чем, черт возьми, ты думал, когда так вскочил? Ты мог снова травмироваться. И ты хоть представляешь, насколько это было унизительно?

— Да, имею представление. — Влад сделал большой глоток и зашипел, почувствовав жжение. Он допил остатки ликера и уронил пустой стакан на пол.

— Тебе нужно бросить пить. Это может быть вредно для твоего желудка.

Влад показал пальцем.

— Перестань заботиться обо мне. И ты хочешь знать, что унизительно? Наблюдать, как другой мужчина целует мою жену у меня на глазах.

Негодование жгло изнутри.

— Ты не имеешь права ревновать, Влад.

Его голос понизился на октаву.

— Он поцеловал тебя.

— Он поцеловал меня в щеку.

— Только потому, что ты отвернулась в последнюю минуту. Если бы ты этого не сделала, он бы засунул свой язык тебе в глотку.

— Это гораздо больше, чем ты когда-либо делал со мной!

— Может быть, потому, что ты никогда этого не хотела!

Елена гневно приблизилась к Владу, отвела кулак и ударила его в грудь. Он отскочил на одной ноге, удивленно моргая. Поскольку он явно ничего не понимал, она сделала это снова. Ее кулак с глухим стуком опустился ему на грудь.

— Елена...

— Конечно, я хотела, чтобы ты поцеловал меня. Всегда. Хотела, чтобы ты поцеловал меня, когда делал предложение. Я хотела, чтобы ты поцеловал меня в день нашей свадьбы. Я хотела, чтобы ты поцеловал меня прошлой ночью. — Сильный удар. Еще один удар. — И я хочу, чтобы ты поцеловал меня прямо сейчас.

Елена схватила Влада за ворот рубашки, дернула вниз и прижалась губами к его губам.

Впервые с тех пор, как они сказали да у алтаря, она поцеловала его, но на этот раз в этом не было ничего целомудренного. На этот раз не было ни притворства, ни смущения. Убеждать нужно было только друг друга. Она прижалась губами к его губам, нежно прижимая их в невысказанной мольбе впустить ее. Всхлипнув, прижалась к его губам еще раз. Второй. Третий. Пока, наконец, не почувствовала, что он сдался. Влад приоткрыл губы на долю дюйма, и она наклонила свой рот, чтобы проникнуть глубже.

От прикосновения ее языка к своему Влад ожил.