Полный творческий контроль - Джоанна Чамберс

«Доброе утро», - сказал Льюис, удивляясь тому, как обыденно он говорит. Он мог

бы пройти мимо стола Аарона, направляясь в свой кабинет, с горячим шоколадом в

руке.

«Доброе утро», - прошептал в ответ Аарон. Он вглядывался в лицо Льюиса, и

Льюис мог только надеяться, что его попытка изобразить спокойную

непринужденность удалась.

«Итак», - сказал Льюис, когда Аарон замолчал. «Эта ситуация... неоптимальна».

«Неоптимальна», - медленно повторил Аарон.

Господи, это был не тот разговор, который можно было вести лежа. Льюис быстро

сел, но тут же понял, что это привело к обнажению его груди. Черт. Ничего не

оставалось, кроме как пустить в ход пулю и взять какую-нибудь одежду. Он

спрыгнул с кровати, нашел на полу выброшенные боксеры и за рекордное время

натянул их, затем достал из чемодана футболку и тоже натянул ее.

К тому времени как он закончил, Аарон сидел, натянув одеяло до подбородка. Он

выглядел несчастным, и Льюиса пронзило чувство вины.

«Все это очень прискорбно», - бодро сказал он, - «но ты должны знать, что я беру

всю ответственность на себя».

Аарон моргнул. «Ты... берешь?»

Льюис решительно кивнул. «Я не виню тебя, Аарон. Это на моей совести».

Когда глаза Аарона вспыхнули, Льюис почувствовал тревогу.

«И с чего бы это?» Аарон сказал с кислой сладостью. «Потому что ты настолько

неотразим, что меня вряд ли можно винить за то, что я затащил тебя в постель?»

«Что?» сказал Льюис. «Нет! Я просто имею в виду, что, знаешь, я босс. Я должен

был остановить это еще до того, как все началось».

Аарон ничего не сказал, но его лицо было напряженным и недовольным. Такое

выражение он принимал крайне редко - Льюис мог вспомнить только два случая, и

в обоих случаях Аарон грозился уйти с работы. Он согласился остаться только

тогда, когда Льюис, отбросив всю гордость, умолял его передумать.

В этом мире не так много людей, ради которых он готов пойти на такое, но Аарон

был на первом месте.

Он не мог его потерять.

«Послушай», - взмолился Льюис, шагнув вперед и протянув ладони в

примирительном жесте. «Уверен, ты так же, как и я, жалеешь, что это произошло. Я

действительно не хочу портить наши рабочие отношения. Никто не понимает меня

так, как ты, Аарон». На последних словах его голос надломился. Ему пришлось

прочистить горло, прежде чем он добавил: «Пожалуйста. Мы можем просто забыть

об этом?»

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не уходи.

Аарон опустил голову на руки, потирая виски длинными пальцами. Льюис пожалел, что не видит его выражения лица. Хотел бы он знать, о чем думает Аарон.

«Аарон?»

Наконец Аарон поднял голову. Он все еще выглядел несчастным, но теперь это

была покорная разновидность несчастья - не то, что «я тебя бросаю», и Льюис

почувствовал, как теснота в его груди немного ослабла.

«Можешь передать мне мою одежду?» сказал Аарон.

Льюис обошел вокруг кровати, подбирая с пола вещи Аарона, а затем передал весь

сверток. Он тактично отвернулся, пока Аарон одевался.

«Встреча с Чарли в десять», - сказал Аарон через минуту.

Льюис повернулся и увидел его более или менее полностью одетым, хотя рубашка

была застегнута не до конца, а жилет он держал в одной руке, а обувь - в другой.

«Точно», - сказал Льюис. «В его офисе, то есть в пространстве для совместной

работы». Он слабо и криво улыбнулся, но Аарон не ответил ему. «Хорошо. По

крайней мере, это даст нам обоим пару часов, чтобы вернуться в нужное русло». Он

встретил взгляд Льюиса, и тот выглядел таким чертовски грустным - Льюису

захотелось подойти к нему и грубо обнять. Прошептать ему на ухо: «Все в

порядке».

Но он этого не сделал. Он просто стоял в жалком молчании, пока Аарон говорил:

«Ты прав. Мы забудем, что это вообще произошло. Не стоит больше об этом

вспоминать».

Аарон повернулся и направился к двери.

«Аарон...»

Он остановился, но не обернулся.

«Что?» - сказал он, его голос был странно придушен.

Льюис понял, что не знает, что хотел сказать. Он не мог сказать «спасибо», или

«прошлая ночь была потрясающей», или «ты такой красивый», или что-то еще из

того, что крутилось у него в голове, когда он смотрел на человека, которого взял к

себе в постель прошлой ночью.

Поэтому он просто сказал: «Я постучусь к тебе, прежде чем мы спустимся».

«Конечно», - сказал Аарон и ушел, оставив Льюиса смотреть на закрытую дверь.

_____________

В без десяти десять Льюис стоял у окна и смотрел на утро. За ночь на землю

опустилось промозглое одеяло, и теперь оно жалко обвисало над деревней. Как

пример патетического заблуждения, это было настолько в нос, что он никогда не

опустился бы до использования этого в сценарии. Тем не менее она она довольно

точно отражала его мрачное настроение.

После ухода Аарона Льюис еще долго стоял в напряженной тишине комнаты, размышляя над остатками предыдущей ночи. Вид оберток от еды и пустых кружек

из-под горячего шоколада неприятно поразил его, но в конце концов подтолкнул к

действию. Он вытряхнул все в мусорное ведро, расправил постельное белье и стер

все свидетельства вчерашнего... неверного решения.

Затем он принял долгий горячий душ, используя дорогие и слишком ароматные

средства Чарли, чтобы ни на коже, ни в волосах не осталось запаха Аарона.

Если бы только можно было так же легко смыть воспоминания.

Моменты их совместной ночи возвращались неожиданными вспышками чувств и

ощущений: тепло податливого тела Аарона под его руками, его доверчивая

отзывчивость,

вздымающийся

живот

Льюиса,

когда

их

губы

впервые

соприкоснулись.

И грусть в глазах Аарона, когда он уходил, и грызущий страх - ужас, - что Льюис

повредил что-то, что невозможно восстановить.

Каким же идиотом он был, что позволил всему зайти так далеко.

Он взглянул на часы. Без пяти минут десять. Пора было отправляться на встречу.

Чарли терпеть не мог опаздывать, и Бог знает, что после вчерашнего провала на

ужине Льюису нужно было оставаться на его стороне. И все же Льюис оттягивал

этот ужасный момент, когда ему придется постучать в дверь Аарона и наблюдать, как он будет делать вид, что ничего этого не произошло.

Это было бессмысленно, потому что именно этого Льюис и хотел, именно это им

обоим было необходимо сделать, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Альтернатива была немыслима.

«Возьми себя в руки, мать твою», - сказал он пустой