Полный творческий контроль - Джоанна Чамберс

же пожалел.

Неоптимальный.

Он поморщился при воспоминании.

«Все хорошо?» сказал Льюис, садясь рядом с ним. Он выглядел неуверенным и

обеспокоенным, что разозлило Аарона. Ему не нужна была жалость Льюиса.

«Отлично», - коротко ответил он, хватая свой датский. Он не думал, что сможет

запихнуть что-то в горло, которое было настолько забито эмоциями, что он едва мог

глотать, поэтому он принялся кромсать его в перерывах между глотками

обжигающего кофе.

После напряженного молчания Льюис сказал тоном напускной веселости, которого

Аарон никогда раньше не слышал: «Выпечка очень вкусная!» И откусил огромный

кусок от своего круассана.

Неважно. У Аарона не было сил разбираться с неловкостью Льюиса, возникшей

утром после ночной «вечеринки». Он просто хотел покончить с этим кошмаром.

Сейчас он находился в режиме выживания. Все, что ему нужно было сделать, - это

пережить эту встречу, этот день, остаток этих проклятых выходных, чтобы потом

развалиться на части в уединении собственной квартиры.

Один шаг за раз, говорил он себе. Минута за минутой, один вздох за вздохом.

Тони присоединилась к ним за столом. Вид у нее был напряженный, деловой. Что

неудивительно, учитывая, как много зависело от этой встречи. Аарон так увлекся

собственной драмой, что почти забыл о причине, по которой они вообще здесь

оказались: заключить сделку с Телопиксом. Сделка, которая принесет финансовую

выгоду компании и выведет Льюиса в другую лигу.

Через стол глаза Тони встретились с его глазами и сузились в немом вопросе.

Возможно, она хотела спросить, как дела у Льюиса сегодня утром, но поскольку

Аарон не имел ни малейшего представления, он лишь слегка пожал плечами. Губы

Тони поджались, но она ничего не сказала, вместо этого занявшись тем, что достала

свои записи для встречи. Аарон сделал то же самое, открыв свой ноутбук и

изображая из себя эффективного, непритязательного Аарона Пейджа.

«Ах, фантастика!» Он вздрогнул, когда руки Чарли легли ему на плечи и начали

легонько массировать. «Ты будешь делать заметки и действовать, да?»

«Я...»

«Потрясающе!»

«Он здесь не для этого», - прорычал Льюис.

Удивившись, Аарон оглянулся и увидел, что взгляд Льюиса устремлен на руки

Чарли, которые все еще продолжали терзать плечи Аарона.

«Конечно, но он ведь не возражает, а ты, Энди?» Окончательно сжав руки, Чарли

отпустил их. «Хороший мальчик. Хорошо!» Наконец он занял место на другом

конце стола и потер ладони друг о друга. «Давайте начнем. «Пиявки: США»! Я в

восторге. Черт, да все в Телопикс в восторге от этого проекта. Поэтому, прежде чем

вы начнете свой питч, позвольте мне рассказать вам кое-что о нашем творческом

видении шоу...»

В этот момент Аарон отключился, его мысли вернулись к более насущному вопросу

о его личной катастрофе.

Ему пришло в голову, что он не испытывал ничего подобного, когда их с Колином

отношения закончились. Оглядываясь назад, можно сказать, что в тот момент это

должно было насторожить. Но если учесть, что прошлой ночью он с болью осознал

свои чувства к Льюису, то теперь он подозревал, что не был влюблен в Колина, когда они расстались.

Нет. Будем честны.

Он никогда не был влюблен в Колина.

Это была отрезвляющая мысль.

И чем больше он размышлял над этим, тем хуже себя чувствовал. Похоже, Колин

все время был прав. Аарон был влюблен в другую на протяжении всех их

отношений. Только это был не Скай Егер, а Льюис Хантер. Что было гораздо хуже.

И если Колин был прав в этом, то в чем еще он был прав?

Аарон все еще занимался той же работой, на которую наткнулся три года назад. Он

отвернулся от карьеры преподавателя, отказался от других возможностей в

компании и даже не рассматривал возможность претендовать на более высокие

должности в других местах.

Колин был прав во всем этом. И по мере того как мысли разворачивались в голове

Аарона, правда становилась ужасно, унизительно ясной.

Аарон был чертовым идиотом.

Все это время он гордился своей преданностью Льюису, считая, что Льюис

нуждается в нем слишком сильно, чтобы Аарон мог подумать об уходе. И да, Льюис действительно нуждался в нем. Он был нужен ему, потому что Аарон терпел

его, потому что Аарон облегчал ему жизнь, и потому что заменить его было бы

сущей занозой в заднице.

Короче говоря, потому что Аарон был удобен.

Это была бы достаточно дерьмовая причина, чтобы остаться, но настоящая причина

была еще хуже, еще более унизительной. И теперь, после прошлой ночи, он больше

не мог от этого скрываться. Он оставался на своей работе три года, потому что

влюбился в Льюиса. Потому что не хотел с ним расставаться. Как один из

навязчивых бойфрендов Льюиса, Аарон оставался рядом с ним долгое время после

того, как ему следовало бы двигаться дальше, надеясь на обрывки внимания

Льюиса, на несколько сухарей его времени.

Господи, он был не лучше Мейсона. На самом деле он был хуже Мейсона, потому

что у Мейсона хотя бы была успешная карьера. Аарон же загубил себя в

профессиональном плане и лишил себя шанса на здоровые отношения с человеком, которому на самом деле было на него наплевать. Хуже всего то, что он даже не был

честен. Ни с Колином, ни с Льюисом, ни, конечно, с самим собой.

Так что же, черт возьми, ему теперь делать? Как ему пережить это?

У него не было ответа. Он даже не мог нормально думать. Льюис сидел прямо

перед ним, и от него исходило такое напряжение, что Аарон чувствовал, как оно

потрескивает на его коже. А может быть, это просто последствия вчерашнего

вечера, потому что, несмотря на утренние откровения, его тело все еще было

наполовину заряжено интенсивностью их встречи. Он поерзал на своем сиденье: тупая боль в заднице стала еще одним напоминанием, без которого он мог бы

обойтись. И все же, как ни жалко, он не хотел от нее отказываться. Это было

вещественным доказательством того, что он не представлял себе страсть Льюиса, его желание, его - у Аарона заболело горло - неожиданную сладость.

Он уставился в свои записи, наблюдая, как расплываются слова, и яростно моргая, боясь выдать свои чувства. Сжав пальцы в ладони, он впился ногтями в ладонь, сосредоточившись на жжении, чтобы отвлечься от более сильного всплеска эмоций,

которые, как он боялся, могли захлестнуть его.

Боже, как он был жалок.

В конце концов поток эмоций схлынул, и он снова стал слушать Чарли. Он