Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

— Потом поговорим.

И журналист скрылся за дверью, а я осталась стоять на крыльце, думая о том, что же такого он хотел мне сказать. А в принципе, какая разница? Я доказала всем, что мои предсказания сбываются! Мэр от меня отстанет, Эрнет мне поверит! Завтра в газете напишут, что я настоящая гадалка, приток клиентов обеспечен! Спасибо, Ошур! Не знаю, как ты так всё это устроил, но спасибо! Больше ничего не стояло между мной и моей мечтой.

Как же я ошибалась…

Глава 26

Не помню, как дошла до дома — меня словно несла волна радости. Хотелось скакать по лужам, как в детстве, и чтобы брызги летели во все стороны, сверкая на вечернем солнце, закружиться посреди улицы, покричать в небо о своём счастье или запеть песню. Но я сдержалась — такое проявление эмоций было не для Рейвенхилла. Даже в родном Фаренли, я бы не дождалась одобрения, хотя там к этому относились гораздо проще.

Дом встретил пустотой и тишиной. Не с кем было поделиться переживаниями, рассказать, как всё прошло, посмеяться над тем, каким образом исполнилось предсказание. Только Саюши приползла из кухни и вопросительно зашипела.

Я подхватила её на руки, стараясь уместить так, чтобы ни хвост, ни пузо не провисали, и поднялась в спальню. И там, наглаживая мурлыкающую змею, подробно рассказала ей всё-всё. Как хорошо, что я оставила коббарру себе! И под это же уютное мурлыканье заснула, чтобы проснуться в новом мире, где обо мне знали абсолютно все жители Рейвенхилла.

И некоторые из них решили навестить меня в самый неподходящий час субботнего утра. В восемь! Пресветлая Лейна, да есть ли у людей совесть⁈ Я же не работаю сегодня. На окне табличка «закрыто» — я точно её вчера туда вешала. Так кого принесло в такую рань?

Накинув домашнее платье, я поплелась вниз. Сейчас как проснусь, как разозлюсь, как наору на нежданного утреннего визитёра. И ничто меня не остановит!

— Ты это видела⁈

Стоило мне открыть дверь, как ураган по имени Ника ворвался в дом и заметался по приёмной, размахивая свёрнутыми в трубочку газетами — там их точно было не меньше трёх, а может, даже больше.

— Видела что? — Я потёрла лицо руками, пытаясь сообразить, что происходит. Ругаться на подругу я, конечно, не стала. Она явно была взволнована и даже возмущена. К сожалению, я очень плохо соображала после резкого пробуждения и понять, как ей помочь не могла.

— Это враньё! — Она ткнула в меня газетами, и я отклонилась. Даже рефлекторно отгородилась руками.

— Не сомневаюсь. — Я закивала, показывая, что спорить не собираюсь, и бить меня газетами не стоит. Ника возмущённо выдохнула, но своё оружие убрала, а я добавила, чтобы закрепить результат: — Они точно всё врут. Ни слова правды.

— То есть ты уже знаешь? И такая спокойная? Это меня в тебе всегда восхищало. — Подруга заулыбалась, а я напряглась. Что я уже должна знать и начинать волноваться? Почему это я должна быть неспокойная?

— Не-е-ет, я не знаю… — Я осторожно потянула за газеты, опасаясь, что Ника снова начнёт ими размахивать и случайно заедет мне по лицу. — Что там?

— Вот, смотри! — Выпуски оказались у меня в руках, и я поспешно начала перелистывать страницы, тут же сообразив, о чём твердила подруга.

«Шарлатанка!», «Мошенница!» «Предсказательница, которой нельзя верить!», «Провал эксперимента!», «Не угадала!» и другие кричащие заголовки бросались в глаза со всех возможных газет, газетёнок и информационных листков, которые выходили в Рейвенхилле. Что⁈

— Это враньё! Предсказание сбылось!

Я схватила скрутившийся в трубочку «Вестник» и со злостью швырнула в сторону, в последнюю секунду отправив дирхову газетёнку не в окно, а в дверь, которая именно в этот момент открылась, впуская Эрнета Хантли.

Бах! В грудь журналиста ударился свежий выпуск и с шорохом упал на пол. Хантли, опешивший от внезапной атаки, не сразу сориентировался, что происходит, и этого времени хватило Нике, чтобы отнять у меня другие газеты и замахнуться.

— Предатель! — Выкрикнула она журналисту в лицо и собралась уже ударить, но я успела схватить её за талию и дёрнуть на себя. Газеты просвистели в воздухе, никого не задев.

— Госпожа Нэвис, у вас что-то случилось? — вежливо спросил Хантли у подруги, а меня разобрал смех. Ника вырывалась, возмущённо бурча в мою сторону, но я не отпускала. — Амелия, не думал, что застану вас в столь… расстроенных чувствах, — осторожно намекнул на прилетевшую в него газету журналист. — Сегодняшний день должен быть днём вашего триумфа, а вы злитесь и кидаетесь вещами.

— Доброе утро, господин Хантли. — Я улыбнулась. — Сегодняшний день, определённо, должен был стать днём моего триумфа, но не стал. Вы, видимо, ещё не в курсе, но можете ознакомиться с новостями прямо сейчас.

Журналист удивлённо поднял брови, но «Вестник» с пола взял, перелистал… Я смотрела, как он меняется в лице, как выхватывает другие газеты из рук растерявшейся и переставшей сопротивляться Ники, как сужаются от злости его глаза, и как напрягается челюсть.

— Ясно, — коротко бросил он.

— То есть вы не знали? — выдохнула Ника. — А я думала, что это ваших рук дело!

— Нет, не моих. Но мне жаль, что вы думаете обо мне подобным образом. Амелия?.. — Он не задал вопрос, но я и так поняла.

— Была уверена, что вы к этому не причастны. — Я покачала головой. — Ника, но ты почему так решила?

— Твой господин журналист заходил вчера за кофе, и я спросила, как всё прошло. Он ответил, что предсказание сбылось, и в утреннем «Вестнике» об этом будет статья. А в газетах… вот… Что я ещё могла подумать, — обиженно буркнула подруга, засопела, но извинилась: — Прошу прощения.

Хантли только кивнул, а я отпустила Нику. Она снова выглядела вполне безобидно, и я надеялась, что в ближайшее время не начнёт никого бить.

— Пойду я работать. — Подруга нервно отряхнула подол платья.

— Спасибо, что всё сразу мне рассказала. — Я обняла её, пытаясь выразить всю свою признательность за неравнодушие к моим делам. — Зайду к тебе попозже.

— Хорошо. — Она обняла меня в ответ, а потом отстранилась, кивнула на прощание мне и журналисту и вышла, легонько хлопнув дверью. А мы с