После измены. Он тебя любит - Рина Каримова

— Стой, Эмир! — зову.

Он останавливается. Поворачивается и шагает ко мне. На его лице отражается тень удивления, будто бывший не ждал, что я за ним двинусь.

— Вера, если ты хочешь сейчас со мной поспорить, отказаться от чего-то, то это даже не обсуждается.

Хочу. Но теперь, глядя в его глаза, понимаю, что должна сказать ему нечто совсем иное.

— Нет, — говорю. — Это мы обсудим потом. Мне все твое имущество не нужно. И вся эта история… да я просто опасалась, что ты заберешь Кирюшу и запретишь мне видеть его, как угрожал.

— Забудь, — выдает Таиров. — Я вел себя как дебил. А насчет Кирилла думаю, мы сможем договориться как взрослые люди. Что ты там говорила? Встречи по графику. В общем, обсудим все это. И решим как лучше.

— Я знаю, что у тебя проблемы на работе.

— А это здесь причем? — спрашивает, помрачнев, а после добавляет: — Я уже все считай, уладил. Не переживай. У тебе не будет проблем с имуществом.

— Я знаю, что Кузнецов проверки устроил.

— Это он тебе сказал? — еще сильнее мрачнеет, взгляд беспросветным становится.

— Нет, мы не общаемся, — качаю головой. — Не важно, откуда я это узнала. Но я видела, что Виктор встречался с Пылаевым. Они вместе пошли в ресторан.

— Даже так?

— Да.

Эмир меняется в лице. Больше задумчивости в глазах, но само выражение его лица словно светлеет.

— Ну что же, — замечает, помедлив. — Это многое объясняет. Спасибо, что сказала мне, Вера.

Он смотрит на часы.

— Извини, мне надо по делу ехать.

Так и расходимся.

Вроде бы все немного успокаивается. Напряженный момент позади, однако чувство тревоги продолжает буквально выкручивать меня всю изнутри. Нет покоя ни на секунду. Места себе не нахожу. Сколько не пытаюсь успокоиться, не получается.

И главное — повода нет.

Главная моя проблема решилась. Таиров больше не грозится отобрать сына. Не похоже, будто он лукавил в нашу последнюю встречу.

Тогда почему на душе раздрай?

Ответ приходит одним утром.

Просыпаюсь, будто от толчка под дых. Шумно втягиваю воздух, резко поднимаюсь. Уже потом различаю какой-то звук.

Это что? Ксюша?..

Нахожу дочь в зале. Она рыдает, закрыв лицо руками.

— Ксюш, — обнимаю ее, прижимаю крепче. — Что случилось? Ты чего?

Она захлебывается слезами. Ответа добиваюсь далеко не сразу, а услышав его моментально цепенею.

— Мам, — всхлипывает, а после с надрывом выдает: — Папу убили!

69

Слова Ксюши заставляют меня заледенеть.

— Доча, — начинаю и чувствую, что ком подступивший к горлу не дает мне продолжить фразу.

А я даже не знаю, что сказать. Слова вообще не идут с языка. В голове не укладывается.

Эмира… убили?

— Ксюша, не понимаю, — сглатываю с трудом. — Почему ты…

— Вот, сама посмотри! — выпаливает дочка, трясущейся рукой показывает на экран телевизора.

Перевожу взгляд и обмираю.

Таиров лежит на асфальте. Окровавленный. Рядом суетятся его охранники. Но кажется, уже поздно.

Сердце дает перебой.

Мне не верится в то, что наблюдаю в новостном репортаже. Происходящее кажется дурным сном.

Слова диктора звучат отдаленно. Словно бы через вату доносятся до меня. Как из другой реальности.

Разбираю лишь отдельные фрагменты.

«Сегодня утром в известного бизнесмена стреляли».

«Эмир Таиров убит».

«Смертельные ранения».

Нет, нет, нет.

Этого просто не может быть!

Сейчас не те времена, когда разборки ведут на таком уровне. Другое дело лет двадцать назад. Когда Эмир только раскручивал бизнес. Но не теперь. Точно не теперь.

Прокручиваю мысль в голове. Цепляюсь за соломинку. За хрупкую надежду.

Может быть, это ошибка? Недоразумение?

Однако кадры служат лучшим доказательством того, что все происходит на самом деле.

Бледное лицо Эмира. Закрытые глаза. Кровавые пятна на светлой рубашке.

Каждая деталь будто намертво врезается в память.

Ледяной шок накрывает меня до такой степени сильно, что я даже не сразу слышу звонок. Пока пытаюсь успокоить дочку. Обнимаю ее, целую. А сама не чувствую ничего. Все внутри обрывается, немеет.

Нечто похожее у меня было, когда я застала бывшего за изменой. Тогда боль вспыхнула настолько остро и мучительно, что полностью меня ослепила.

Теперь все словно повторяется.

Хуже. Острее.

Тогда казалось, ну что может быть хуже измены?

Сейчас становится до боли понятно: всегда может стать хуже. Есть вещи, которые нельзя не переписать, не поменять.

Смерть.

После нее точно ничего нельзя вернуть назад.

Меня охватывает настолько оглушительная боль, что ощущение, будто все мое тело буквально парализует. И реальность точно раскалывается.

Часть меня здесь. Обнимает дочь. Целует. Гладит по спине. Прижимает крепче. И наконец отвечает на вызов разрывающегося от звонков телефона.

А часть просто наблюдает. Будто смотрит на все это со стороны.

Пугающее чувство.

— Да, — выдаю сипло, едва двигаю ногами.

— Вера? — звучит незнакомый мужской голос, а дальше ко мне обращаются уже по фамилии.

— Да, — повторяю глухо.

— Ваш бывший муж сейчас в реанимации, — следует дальше. — В тяжелом состоянии. Вы могли бы приехать? Центральная больница. Внизу вас встретят. Когда вы сможете…

— Подождите, — бормочу сдавленно. — В реанимации?

— Да, в него стреляли.

— Но по телевизору, — замолкаю, потому что горло сдавливает. — Там сказали… я… Эмир жив?

— Прошу вас об этом не распространяться, — слышится в динамике. — Эти поганые журналюги уже все на свой лад выкрутили. Им лишь бы побольше сенсаций. Жареных фактов.

— Эмир жив? — повторяю нервно. — Пожалуйста, скажите.

— Да, но врачи пока не могут дать гарантий. Идет операция. Прошу вас никому не рассказывать об этом. Просто приезжайте в клинику.

— Хорошо, — отвечаю поспешно. — Конечно, я буду.

Закончив разговор, смотрю на Ксюшу. Она замирает, в ее заплаканных глазах вспыхивает надежда.

— Папа, — выдает сдавленно.

— Жив, — говорю. — В реанимации. Сейчас вызову няню. Она посидит с Кирюшей. А мы в больницу поедем.

— Мам, это все, — дочка осекается. — Кто мог в него стрелять? Не понимаю. Как такое вообще могло произойти?

— Не знаю, доча. Сейчас главное, чтобы он выкарабкался.

— Что врачи говорят? Это врач тебе звонил?

Невольно смотрю на телефон.

Понятия не имею с кем именно говорила. Но похоже, не с врачом.

Ладно, скоро все выясним.

Дорога до клиники пролетает будто в тумане. Мы с Ксюшей держимся вместе. И я как могу, стараюсь дочку приободрить. Хотя меня саму колотит и трясет. Но я очень стараюсь не подавать вида.

Надо держаться.

Если я расклеюсь, то что дальше?

Просто не верится, будто такое в принципе могло произойти. Стрельба. Утром. Посреди города. Эмира ранили. Он в реанимации.

Звучит как полный бред. Абсурдно.