Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

– Аторхи! – крикнул мужской голос и возгласы, гиканье и лязг стали приближаться к нам. Я подскочила, с усилием сбрасывая сон. Мои напарницы были уже на ногах.

– Там Ворон, я слышу его гнусный голос! – воскликнула Деценна, и мы тут же зашикали на нее. Они могут и не знать, что мы здесь, и думать, что наткнулись лишь на кучку аторхов.

***

Борха было жаль, он не заслужил такой участи. Но и эту жертву потребовало ненасытное горло великой цели. И Бениар не смог ей отказать.

Бениар Гиларион. Так его звали, хоть никто уже и не помнил этого имени за прозвищем черной носатой птицы, так подходившим ему.

Но сейчас он то и дело с наслаждением проговаривал свое имя, которое так чудесно звучало в свете новых регалий: Бениар Первый, первый от рода своего король Тиульбы.

Если поменять одного самозванца на другого, народ проглотит и не поморщится. По сути, люди уже отненавидели Айва, убийцу их истинного короля, завещанного предками, поэтому при должных хитрости и умении, он, Ворон, сможет обставить свое восхождение на престол как благородную службу во имя сохранения порядка в Тиульбе.

Наследников и бастардов у Дегориана не было, что тоже грело душу.

Айна была пуста, о чем знали все приближенные короля, с молодой женой он еще не успел обзавестись детьми. Она же теперь представляла для Бениара Гилариана, будущего его величества, основной интерес. Айв погибнет в войне с аторхами, или будет убит несколько позднее, не суть, судьба его предрешена в любом случае, и тогда, независимо от того, за кем будет победа в войне с нежитью, Иттерос свежими силами добьет оставшихся.

А ему, Ворону, ради укрепления своих позиций придется жениться на вдовствующей королеве, хоть тощая и бледная Иммериль, приходилась ему не по вкусу. Но великие цели требуют жертв! Пару-тройку раз заглянуть в опочивальню, дождаться наследников, а после и ее отправить к предкам…

Только из-за одной необходимости гнаться за ней по весеннему бездорожью, он готов отправить ее слабое тело к праотцам сразу же, как только нагонит, но было нельзя. Вальд крепко держал его за горло и его план должен был выполняться неукоснительно. А в делах государственных Вальд понимал прекрасно. Он оставлял в Тиульбе своего племянника для наблюдения и доносов, а сам через пару дней отправлялся в Иттерос.

– Аторхи! Там аторхи! – крикнул дозорный, когда они уже собрались вставать на ночлег.

И темное лицо Ворона просветлело. Он знал: аторхи там, где Иммериль.

Чернозубые налетели, как разъяренный осиный рой, их было не так много, но ночная темнота давала чудовищам преимущество. Потеряв большую часть отряда, но уничтожив тварей до единой, Бениар Первый отыскал в лесу гору лапника, еще хранившего внутри себя тепло недавно укрывавшихся в нем людей. Он подсветил факелом месиво из следов и был немало удивлен. Маленький след сапожка королевы, покрупнее – от грубого сапога на невысоком каблуке Айны, надо полагать. И третьи отпечатки, указывающие на мягкую демарфийскую обувь невеликого размера. Тоже женскую?

Что нужно этим бабам? То они вгрызаются друг другу в глотки, не поделив одни мужские штаны на двоих, и творят всяческие безумства во имя любви, то вдруг сбиваются в кучку и цепляются друг за друга?

Глава Тридцатая. До встречи в Демарфии!

Мы мчались, уж и вовсе не разбирая дороги, куда вынесут лошади, главное, направить их подальше от места нашего ночлега. Ветви деревьев хлестали и царапали лицо и руки, а в голове только и бились безысходные мысли. Они убили всех моих аторхов! У меня нет больше сил скакать. Я умру? Я потеряю своего ребенка? И даже не дойду до Айва. Отчаяние хлестало по сердцу не хуже веток. Перед глазами плыли пятна, голова падала на грудь, потом и вовсе я не выдержала и безвольно легла на шею своей лошадке, уцепившись за нее руками, поводья волочились следом. Вот она, Бледная Госпожа, выглядывает из-за деревьев. Пришла торжествовать. За мной. За нами. Это конец.

– Хибара зотки! Стаскивай ее, стаскивай с лошади, несём!

Кто это говорил? Айна или Деценна? Неважно. Их голоса для Иммериль стали практически неразличимы.

Поток крепких слов.

– У нее кровь по ногам! Под руки бери.

Старая скрипучая дверь отворилась, и такой же голос недовольно выкрикнул:

– Пошли вон отсюда! Я давно не принимаю.

Старуха в теплой шерстяной накидке через плечо вышла из своей избы, сотрясая воздух дряхлыми затупившимися вилами.

Айна разразилась отборной бранью, но зотка и выцветшей бровью не повела.

Деценна перевалила тело Волчице в руки и выпрямила плечи, выходя вперед.

– Открой свои полуслепые глаза, старая, и вглядись-ка получше в меня. Перед тобой стоит дочь Да-Цхатаса, вождя Демарфии, Деценна, и пока ты считаешь себя истинной демарфийкой, ты не вольна меня ослушаться! Поэтому я приказываю тебе: бери девчонку и спасай.

Старуха вперила светлые глаза в Деценну, оценивая, правду она говорит или лжет, и, наконец, махнула тонкой рукой:

– На стол кладите.

Сама зашла первая в избу и стала греметь склянками и горшками, действуя, как заметила Айна, наощупь.

– Она же совсем слепая, как она поняла, что ты носишь знаки отличия на одежде? – шепнула она Деценне. Та развела руками.

– Теперь обе прочь отсюда! Ждите во дворе.

Обе женщины смиренно повиновались.

– К Иммериль благосклонно само провидение, – сказала дочь Цхатаса, усаживаясь на бревно возле хибары, служившее старухе скамьей, и скрещивая ноги в мягких сапожках. – Мы даже не искали зотку. Её изба сама нашлась и выросла перед глазами. Что, если мы сейчас, сами того не понимая, служим чему-то большему?

– Хотя бы сдохнем не зря! – улыбнулась Айна.

***

– Ваши демарфийские зотки, отшельницы… – я пришла в себя, и слушала доносящийся со двора голос Айны. – Они лучшие. Я была у знаменитой кетрийской бабки, проходила послушание в храме Сороса, когда он еще существовал, ездила в ученые лекарские школы Иттероса, чтоб его! Привозила всем богатые подарки, просила, просила, просила! И они обещали помочь. А потом разводили руками, и я уезжала ни с чем.

– А эта?

– Эта хотя бы не давала ложных надежд. Лишь взглянула на меня и сразу и сказала, как отрезала: “иди отсюда, и подарков мне никаких не надо. Я тебе ничем не помогу”.

Жесткие руки неловко приподняли голову и влили в рот теплый напиток с сильным травяным вкусом. Я по привычке сразу стала перебирать в голове растения, которые могли в него войти. В домике пахло козьим