Обманутая жена дракона или заброшенная усадьба попаданки - Полина Никитина

Зато есть любопытство, радость, страх и даже острые оттенки стали.

Медленно поворачиваюсь к ней, с задумчивым прищуром оглядывая её с ног до головы. Воспоминания подбрасывают фразу в больничном крыле, на которую я тогда не обратил внимания.

“В общем, я не ваша жена. Поищите в другой палате.”

Она ведь не стала лгать. Призналась сразу.

А я был ослеплён своей ненавистью к обманщице и не разглядел в её облике истинный бриллиант.

- Лиззи, конечно, не лучшая сестра на свете, но я за неё переживаю, - вздыхает Вика. Вижу, как её смущает мой взгляд, но я намеренно не отвожу глаза в сторону.

Пускай привыкает.

Она моя.

От одного вида, как нежная кожа на щеках покрывается румянцем, кровь стремится вниз, к паху. Приходится торопливо пройти в гостиную, чтобы не смущать её своим разгорячённым видом.

- Вернётся, - голос звучит злее, чем следовало бы, и я с досадой морщусь. Не хочу, чтобы Вика принимала моё раздражение на свой счёт. - Проголодается, замёрзнет и прибежит обратно с поджатым хвостом.

- Фу, как грубо, - с укоризной замечает она и, качая головой, уходит в сад.

Однако день неизбежно клонится к концу. Когда на землю опускаются сизые, густые сумерки, пустоголовой девчонки и след простыл.

Моё терпение на исходе.

- Мы должны её найти, - Вика меряет шагами гостиную, нервно заламывая руки. Голос дрожит от волнения, а пальцы дёрганно теребят простое кружево на рукаве.

А я думаю лишь о том, как она хороша в этих простых, рабочих платьях.

Настоящая.

Живая.

Искренняя.

- А вдруг с ней что-то случилось?

- Будет хорошей наукой, - недовольно ворчу, искренне недоумевая, чего она так беспокоится о своей неродной кузине. Особенно, учитывая, что та натворила.

- Эйвар, - Вика делает шаг ко мне и осторожно касается моего локтя кончиками пальцев. Прикосновение невесомое, как пушинка, но чертовски обжигающее, разгоняющее по венам кровь. - Мы должны найти Элизабет. Она может заблудиться, или…

Вика боязливо передёргивает плечами и с опаской косится в окно на чёрную полоску леса.

Челюсти сжимаются, отчего зубы едва не крошатся, а в груди разрастается мерзкое чувство досады. Вика права. Раз притащил эту белобрысую дуру в Змеиную Пасть, надеясь вывести обеих сестричек на чистую воду, значит, я за неё в ответе.

- Сиди дома, я разберусь, - приказываю ей, устало растирая двумя пальцами виски. Одновременно прикидываю в голове, как и по каким направлениям следует разделить студентов.

- Ну уж нет! Я с тобой, - упрямится Вика,настаивая на своём.

Этого ещё мне не хватало.

- Я сказал нет.

- Я тоже говорю нет, - твёрдо произносит она, расправляя плечи. - Я пойду с тобой, и это не обсуждается.

Демоны! Её безрассудная смелость и решительность сводят меня с ума. Не боится перечить, зная мой непростой характер. В груди разливается крайне неуместное, но такое успокаивающее тепло, какого я ещё никогда не знал.

- Хорошо, - сквозь зубы цежу я, понимая, что спорить бесполезно. - Но ты будешь слушаться меня беспрекословно. Ясно?

Вика кивает, облегчённо выдыхая. От моего взгляда не ускользает, как подрагивают её пальцы. Зато в глазах горит отчаянная жажда действий.

Часть меня хочет запретить и обезопасить. Запереть в комнате, приказав Владушке не выпускать её, пока я не вернусь в усадьбу вместе с Лиззи.

Дурное предчувствие ножом полосует душу на кровавые лоскуты, но мне не дают покоя слова, сказанные ею прошлой ночью.

“Ты собственник и эгоист”

Вика не обвиняла и не пыталась меня оскорбить. Сказала это как данность.

Приняла меня таким, какой я есть.

Не требует от меня невозможного, не просит измениться.

Именно это её спокойное принятие цепляет больнее всего. Видит мою суть, не пытаясь найти то, чего там нет.

Именно сейчас до меня доходит: я злюсь не на Лиззи.

Дело во мне самом.

И в том, чтобы доказать ей - и себе - что я способен быть другим. Что я не чужд благородству. Что могу думать не только о собственных желаниях.

Скрипнув зубами, отгоняю прочь сомнения. Сейчас не время для рефлексии. Нужно действовать.

Поставив в известность Домовладыку, мы торопливо выходим на дорогу и видим растрёпанного Зика верхом на хрипящем, взмыленном коне.

Слышу тихий стон Вики и делаю глубокий вдох, предчувствуя крайне тяжёлую ночь.

Прочь эмоции. Лишь трезвость мысли и холодный разум.

- Ректор Эллеринг! - из горла парня вылетают короткие, отрывистые фразы. - Мы патрулровали! Услышали оттуда женский крик! В общем, там жарко. И много Аспидов. Без вас никак.

Глава 68

Виктория Эллеринг

- Вика, в дом!

Глаза лорда пылают драконьим пламенем, даром что зверь его оставил. Движения вмиг становятся чёткими, выверенными, а сталь в голосе подавляет любое желание сопротивляться.

Эйвар выкрикивает незнакомое слово, и в следующую секунду слышится оглушающий грохот. Словно кто-то в щепки разнёс хлипкое деревянное строение. Большая тень затмевает небо: пугающий конь перемахивает через забор, приземляясь справа от лорда.

В грациозном прыжке Эйвар залетает в седло и одной рукой удерживает поводья, а на кончиках пальцев другой вспыхивает сине-золотое пламя.

Пятки сапог впиваются в бока, и конь набирает скорость, срываясь с места в сторону зловещего лесного массива. Зик пытается успеть за ним.

Однако вместо того, чтобы послушаться мужа и запереться в стенах усадьбы, я прислоняюсь спиной к калитке и закрываю лицо руками.

Пульс отдаётся в висках бешеным набатом, дыхание перехватывает. Глупая, взбалмошная Лиззи!

Это ведь она кричала. Только у неё хватит безрассудства, чтобы убежать в лес, кишащий Жизнекрадами!

“Успокойся, Виктория, - убеждаю себя, нервно комкая подол. - Эйвар справится. Он сильнейший боевой маг, ректор целой академии! Абы кому не доверили бы студентов! Лорд холоден как лёд, расчётлив и безжалостен к врагам. Я уже видела, на что он способен. Он защитит Элизабет, привезёт домой, а здесь я не посмотрю, что дурочке уже есть восемнадцать. Всыплю такого ремня, что будет целую неделю спать на животе!”

Всё бесполезно!

Внутренний голос упорно нагнетает атмосферу. Нашёптывает коварно, не отпускает:

"Обвивают голову или шею и пьют его силу, пока тот не истлеет… Физическое тело рассыпается в прах.”

- Но чем я могу помочь?

Меня начинает трясти. Перед глазами встаёт поистине ужасающая картина: Эйвар, лежит в овраге, среди опавших листьев, его кожа серая и сморщенная, а глаза... Нет!

Срываюсь с места и бегу на кухню.