Соль и тайны морской бездны - Эбби-Линн Норр

– Она желает нам смерти здесь, на вершине горы? – выдохнула Шалорис.

Нестор кивнул.

– Возможно, дураками были мы сами. Я давно чувствовал, что морийцам нельзя доверять. Они любят только себя и поддерживают с нами отношения, только пока им выгодно. – Он обратил мрачный взгляд на лежащие внизу на равнине развалины Атлантиды. – Морийцы сотворили все это, и морийцы отказывают нам в помощи.

Шалорис лишилась дара речи. Где-то глубоко за ее внешним спокойствием вскипала ярость.

Нестор был прав.

Она всегда думала о сестре, которую любила всем сердцем, с печалью, ведь та ее предала. А Юмелия оказалась куда беспощаднее любого атланта или обычного человека. Веками они радушно принимали морийцев, а теперь, в момент самой большой нужды, те отвернулись от атлантов.

Юмелия и Ипатия поступали так, видимо, в силу своей природы. Они были эгоистичными, жестокими, бессердечными, алчными и кровожадными.

Перед глазами Шалорис возник образ Вальганы, с ужасом глядящей вверх и воздевающей руки, будто это могло предотвратить обрушение колонны. Рука Шалорис накрыла рот, чтобы сдержать готовый вырваться крик разрываемого горем сердца.

Это сделали морийцы. Юмелия, Ипатия, а теперь еще и Сисиникса.

Они заплатят.

* * *

Грязь высохла и превратилась в уплотненный песок, заключивший руины города в плотный саркофаг. Эти руины стали исполинской могилой – единственной, какую суждено было обрести большинству населения. Их вернули в землю без предупреждения, без преамбулы, без церемонии. Но Шалорис была невыносима даже мысль о том, чтобы оставить тех, кто оказался ближе к поверхности, лежать оставленными на волю стихий, гнить на солнце или стать добычей для стервятников и падальщиков, появившихся сразу, как только подсохла и затвердела земля.

Собрав самых сильных, они сформировали похоронную команду и прочесали широкую полосу в поисках тел. Отыскивать их не составляло труда, нужно было лишь по очереди подходить к каждому скоплению птиц. Обнаруженные тела извлекали и заворачивали в ткань. Шалорис отыскала участок относительно рыхлого грунта и распорядилась выкопать одну на всех могилу. Животных хоронили рядом с людьми и атлантами, ничего не оставляя падальщикам.

Тело Вальганы обнаружилось далеко от того места, где, как Шалорис себе представляла, ее мать нашла вечный покой. Но Атлантиду было уже не узнать, и память юной царицы о географии города уже начала меркнуть.

Вальгану завернули и похоронили вместе с остальными, но Шалорис еще долго стояла над могилой после того, как все остальные вернулись к своему временному лагерю. Она плакала до тех пор, пока не почувствовала, что больше не может. Она просила прощения у всех погибших и у царя Бозена, которого обнаружить так и не удалось. Шалорис плакала до тех пор, пока глаза практически не перестали видеть и пока солнце не коснулось горизонта. Она плакала, пока время плакать не подошло к концу, и только потом вытерла глаза.

Когда зрение прояснилось, она увидела среди скал у края городских развалин силуэт. Кто-то стоял там. По телу Шалорис побежали мурашки. Это был кто-то не из ее людей, и она кожей чувствовала, как от пришельца словно жаркими волнами исходит опасность. Не помня себя от горя и не чувствуя страха, она пошла к нему. Очертания показались ей знакомыми. Луч заходящего солнца на миг высветил кудрявые рыжие волосы.

Юмелия.

Эмоции переполняли Шалорис: ненависть, ярость, замешательство, неверие. Присутствовал и лучик надежды. Надежды, что она ошибалась, что не Юмелия виной постигшему Атлантиду несчастью, убийству всех, кого Шалорис любила, горю и разрушению.

Услышав шорох шагов, Юмелия повернула голову, чтобы посмотреть, кто идет, и в тот же момент Шалорис поняла. Она не ошибалась. Юмелия имела вид скульптора, довольного своей последней работой.

Остановившись в нескольких футах от единокровной сестры, Шалорис процедила:

– Гордишься тем, что сотворила?

Юмелия спокойно, с пустым выражением лица уставилась на Шалорис. Вид у нее был почти скучающий.

– Это все царь, – ответствовала она. – Мы предупреждали его о том, что произойдет. Он нам не поверил.

– Вы… его предупреждали? – недоверчиво переспросила Шалорис. – Все это время вы вынашивали такой план? Уничтожить царство, если не получите власти?

– Моя мать была права, – продолжила Юмелия, словно не слыша слов Шалорис. – Наделенные властью имеют право менять ход судьбы. Иначе у нас вовсе не было бы власти. Это дар богов. Мы его предупреждали, а он не обратил на нас внимания.

– Он был твоим отцом! – вскричала Шалорис. Ее осенило догадкой: сестра не в себе, но все же она пыталась отыскать смысл, заставить Юмелию понять. – Эти люди были твоим народом. Атлантида была твоим домом!

– Признаться, я и впрямь зашла немного дальше, чем мы намеревались, – ответила Юмелия в своей свойственной ей последнее время холодной манере. – Я всего лишь хотела доказать, что являюсь законной наследницей.

Шалорис охватила такая ярость, что она не могла вымолвить ни слова. Пальцы сжались в кулаки, волоски на коже встали дыбом.

– Смерть слишком хороша для тебя, – произнесла она наконец. В груди у нее что-то зарождалось, пока неоформленное, но теплое, пульсирующее в такт с сердцем. Оно разрасталось, раскрываясь, подобно цветку. Покалывающая тело энергия поднималась от стоп и неслась по костям, воспламеняя Шалорис изнутри.

– Теперь слушай меня.

Это идущее из сердца тепло поднялось к горлу, согрело язык и зубы и, словно из открытой печи, изверглось из ее рта.

– Заклятье падет на тебя и весь твой род…

Юмелия уставилась на нее с недоверием, и пали сумерки, потускнели последние прорезающие горизонт лучи заходящего солнца.

– Никогда не иметь тебе дома, ибо дом ты отняла у меня. Никогда не иметь тебе семьи, ибо семью ты отняла у меня. Решив, что счастлива, ты тотчас будешь вырвана с корнем. Поняв, что нашла любовь, ты ее потеряешь. Твои дочери родятся под действием этого заклятья и передадут его своим дочерям. Сыновья твои будут беспомощны, и с рождением каждого будет разбиваться твое сердце. Ты станешь рабыней Соли, дающей тебе силу, и страсти. Никогда не видать тебе подлинной радости, ибо будешь знать ты, что, если счастье близко, оно будет отнято. Это заклятье есть мой ответ на твое деяние, и во всех страданиях, которые каждой сирене придется претерпеть на протяжении всей своей долгой жизни, повинна ты. Запомни это. Неси это. Вечно.

Солнце полностью скрылось за горизонтом, и на обеих сестер упали тени.

Шалорис трясло, но она обнаружила, что пламенная ярость, поднявшаяся у нее изнутри при виде единокровной сестры, утихла. Она использовала свою магию, и осталась удовлетворена ею.

Юмелия долго таращилась на