Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

Я повела нас через холл, чувствуя, как его взгляд обжигает мне спину. Когда я вошла в нашу комнату, напряжение в его сердце растаяло, вздох облегчения застрял у него в горле.

Он был так напуган, что я могла исчезнуть у него на глазах.

Дверь со щелчком закрылась, когда он вошел, и в комнате воцарилась тишина, когда я рухнула в постель. Оружие, пристегнутое к его рукам и ногам, было снято первыми, когда он раздевался, не сводя с меня глаз. Как только оружие было тщательно разложено в ряд на боковом столике, я заговорила, тыча пальцем в недавно ставшего созависимым мужчину, передо мной.

— Что случилось с Райкеном, и как мне вернуть его?

Он усмехнулся и, схватив меня за лодыжку, подтащил к краю кровати.

— Он умер.

— О, неужели? — я усмехнулась, приподняв бровь.

Он склонился надо мной, дыхание коснулось моих губ.

— Старый Райкен терял тебя слишком часто, а новый отказывается повторять ту же ошибку.

Я устало вздохнула. Как бы сильно я ни любила постоянное внимание и привязанность, его недавно сформировавшееся чувство созависимости не давало мне возможности спланировать, что нужно было делать дальше.

— В конце концов, нам понадобится передышка.

Раздалось низкое фырканье, когда он заполз на меня, прижимая бедрами к кровати.

— Для этого будет время позже, — он поцеловал меня в висок, теплые ладони скользнули по моим бокам. — Я сейчас в твоей голове, слушаю почти каждую мысль. Я был бы дураком, если бы дал тебе передышку, в которой ты нуждаешься.

— Рано или поздно это нужно будет сделать, — я почти застонала, когда его губы прошлись по моей челюсти. — Ты сражался, возвращал свои силы, лгал, убивал и предавал. Было бы пустой тратой твоего времени и усилий оставить их на другой стороне.

Его глаза встретились с моими, и серебристая прядь волос упала ему на лоб.

— Нет, Далия. Я пожертвовал своей силой ради тебя. Единственное, что было бы пустой тратой моего времени и сил, — это попросить тебя исправить то, что было необходимо.

Я облизнула губы и встретила его взгляд, не зная, как объяснить желание снова открыть портал, который он так старательно закрывал.

Райкен не мог жить так вечно, как бы сильно он ни пытался убедить себя в обратном, а я не могла позволить светилам продолжать страдать, чтобы я могла жить в мире и счастье. Как утверждал Малахия, однажды моя цель уже была так легко отброшена в сторону, в обмен на комфорт.

Я хотела легкой жизни, но у меня не могло ее быть, пока было так много нерешенных вопросов.

Как бы сильно я ни ненавидела Малахию за то, что он сделал, я не могла оспорить его доводы. Все, что он когда-либо говорил обо мне, было правдой. Слишком много раз я убегала от своих проблем и позволяла остальным обходить меня стороной.

Большая часть моих страданий была моей собственной виной.

Я снова и снова отказывалась от мести ради утешения. И пусть однажды Малахий и предстанет перед моей яростью, я не могла не быть ему благодарна за то, что он открыл мне глаза.

Он действительно сдержал своё обещание — сделал меня лучшей версией самой себя. А вот я — не сдержала свою часть. Я не смогла принести ему покой.

— Знаешь, ты можешь поговорить со мной об этом, — раздался глубокий голос Райкена, оторвав меня от моих мыслей.

Острый укол в его груди отразился на ревности и разбитом сердце, подпитываемом ходом моих мыслей.

— Я уже слышу мысли в твоей голове, и хотя, возможно, не понимаю, я могу попытаться.

— Старый Райкен, наверное, придушил бы меня за то, что я подумала о другом мужчине.

Райкен застонал и со смешком скатился с меня.

— О, я все еще хочу, но жизнь в твоей голове изменит это. Причины, стоящие за твоими эмоциями, имеют смысл, нравятся они мне или нет, — я повернулась к нему лицом, изучая напряженную линию его подбородка и смирение в глазах. — И мне не нравятся эти мысли. Я их чертовски ненавижу, терпеть не могу. Если бы это зависело от меня, ты бы презирала Малахию каждой частичкой своей души за то, что он делал, как он обращался с тобой.

Его голова, полная серебристых волос, откинулась на матрас в знак поражения, и он скользнул взглядом по моим глазам.

— Он и я — не одно и то же, Далия. Наши истории не совпадают. Я никогда не мучил свою семью и тех, кого любил больше всего. Я только непреднамеренно напугал их. Они не понимали, как обращаться со мной или моими силами. Но Малахия… когда он был ребенком, он мучил тебя ради забавы и делал все, что в его силах, чтобы тебе больше не на кого было опереться в поисках поддержки. Затем он повторил свои действия, находясь в Ином Мире. Вина, которую ты чувствуешь, говорит больше о тебе, чем о нем. Ты никогда не несла ответственности за его спасение. Единственный, кто мог бы его спасти, — это он сам. Я знаю, что он тебе небезразличен, и это естественно, учитывая вашу историю. Но эти чувства — не любовь; это сочувствие и ничего больше. Тебе жаль его. Ты не любишь его; ты связана с ним травмой.

То, что сказал Райкен, было правдой, но мне всё равно было трудно это принять. Я почти захотела упрекнуть его за то, что он проводит слишком много времени в моей голове, но не сделала этого. Он ведь не мог с этим ничего поделать. Мысли теперь текли между нами свободно — почти неконтролируемым потоком сознания.

И всё же я не могла с ним полностью согласиться. Он воспринимал мои намерения как эгоистичный шаг, способный разрушить наш второй шанс, а я видела в них единственный путь.

Теперь у меня была ответственность, нравится ему это или нет, и моим приоритетом номер один будет вернуть ему целостность.

— Что сделано, то сделано, Далия, — поучал Райкен. — Пути назад нет. Открытие врат повлекло бы за собой целый ряд новых проблем, с которыми мы не в состоянии справиться. Мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что не позволишь этому случиться. Ради всех богов, дай нам хоть минутку покоя.

— Я не могу дать такого обещания, Райкен, и ты это знаешь. Но пока мы можем оставить все как есть. Когда придет время, мы вместе отправимся в Иной Мир.

Потому что другого выбора