Алтарь для Спящего бога - Аня Викторовна Кузнецова

– Отпустите… меня.

Герцог рассмеялся – низко и хрипло. Голос стал совсем другим.

– Если бы я мог.

Эрия прикрыла глаза, стараясь привести мысли в порядок. Получалось с трудом.

– Можете. Если, как вы говорите, я не пленница, то могу идти на все четыре стороны.

– Ты слишком много говоришь, девочка. Я хотел быть вежливым и благородным, но если ты хочешь по-плохому – так оно и будет.

И лизнул кожу под ухом. Эрия застыла. Её словно ударили. Это оказалось так неожиданно и так… Она даже перестала дышать.

– А когда закончу, то будешь лишь просить о продолжении.

Ей и думать не хотелось, что имел в виду герцог. Пугал ли он или действительно хотела…

– Вы… Говорите страшные вещи!

– Ты ведь никогда не сдаёшься?

Эрия медленно выдохнула и, собрав последние остатки мужества, повернулась. Взгляд герцога горел. В прямом смысле. Радужка пылала алым. Эрия не боялась ни герцога, ни смерти, но вот этот полубезумный животный взгляд привёл её в ужас.

– Отвернись, – с рычанием сказал герцог. – Смотри вперёд. Молчи.

Эрия так резко развернулась, что чуть не свалилась под копыта коня. И не было даже мысли ослушаться этого приказа. Это же ненормально – иметь красные глаза. Эрия с трудом заставила себя дышать. Из-за страха и ужаса, она стала на диво быстро соображать. Не запер. Не казнил. Кажется, даже и думать забыл про её неудачное нападение. Извинился. Вернул дом и имущество. Назначил компенсацию.

Что ему нужно?

… Твоё имя глупая. Твоё имя…

Имя предателя. Эрия не питала иллюзий по поводу своего положения – она последняя в роду. Но род этот, почти исчезнувший, всё ещё имел силу.

Или не имел? У неё ничего не осталось – ни семьи, ни связей. Она одна во всём этом мире. Только имя рода – вот всё, что осталось от чести семьи, а честь рода не продаётся.

– Я не понимаю, что вам от меня нужно.

Горячие пальцы схватили её за подбородок, заставляя обернуться и посмотреть в глаза, горящие пламенем. Герцог долго разглядывал её, снимал слой за слоем, докапываться до самых глубин. Ей казалось, что он видел всё, что у неё внутри.

– Не понимаешь? – нахмурился. – Видимо, и вправду не понимаешь.

Большой палец погладил щёку.

– Я потом тебе всё объясню.

Огонь уходил. Медленно таял, возвращая глазам обычный чёрный цвет. Большой палец коснулся нижней губы и с силой провёл по ней. Эрия прерывисто выдохнула.

– Объясните сейчас. Я устала пытаться понять, что вам нужно.

Герцог хитро улыбнулся.

– С огнём играешь, милая. Но… – он задумчиво оглядел её лицо. – Я покажу.

И в следующее мгновение нагнулся и поцеловал. От неожиданности Эрия вдохнула тёплый воздух и замерла.

Альгар сам от себя такого не ожидал. Да сколько их бегало вокруг и не волновало его, а тут влип в одну-единственную. Может, и вправду предназначение? Её губы, словно молодое вино: пьянящее, лёгкое, кружащее голову, подавляющее разум и бередившее былое.

Но он опять забыл, с кем имеет дело. Эрия с силой укусила его и ударила. Хорошо так, с размахом. Альгар даже не подумал остановить стремительно летящую узкую ладонь, которая в следующее мгновение запечатлела на его щеке знатную пощёчину. Отвернулась и замерла.

Потребовалось много времени, чтобы усмирить гнев и недовольство.

– Она моя. По праву. По закону, который выше человеческого!

«Тогда почему ты выглядишь как человек? Ведёшь себя как человек? Думаешь как человек?»

Он может взять, то, что принадлежит ему по праву, но неужели этого он действительно хочет? Могли ли древние ритуалы и заклятия настолько крепко связать их, что даже подавили волю? Или всё произошедшее лишь свойство человеческой натуры? Того самого человека, в чьё тело он подселился? Вновь поднялась злость оттого, что его в очередной раз загнали его в угол.

Теперь Альгар точно знал: он отправит девчонку как можно дальше. Так, далеко, как это возможно, что бы ни один старейшина не нашёл, иначе быть беде.

.

До Раата они ехали молча. О чём думала Эрия, можно лишь догадываться, а Альгар никак не мог успокоиться. Даже амулет, который раскалился и жёг грудь, не помогал. Но едва он увидел названую сестрёнку, как вся злость испарилась. Эрия, соскочил с коня, метнулась в дом, ни на кого не смотря.

– Вот и я сестрёнка, – проговорил Альг, принимая Анику в свои объятия.

– Добро пожаловать домой, братец, – и заглянув в глаза, добавила: – Ты обязан мне всё рассказать.

– Непременно.

Бывали дни, когда Аника оставалась тем единственным человеком, который понимал и принимал его таким, каким он был. Нет, она не одобряла некоторые его поступки, могла отругать или и вовсе поколотить палкой, но всегда выслушивала.

Дом гудел и ходил ходуном от предпраздничных приготовлений, потому они ушли в баню. Когда Альгар, чистый и вымытый, вышел в предбанник, Аника уже приготовила горячий медовый напиток и еду. Однако к столу его не пригласила. Усадила на табурет и схватилась за бритву.

– Ты теперь герцог, а выглядишь как бродячий пёс, – проворчала Аника, намыливая щёки.

– Брось! У меня и борода-то почти не растёт.

Сколько лет прошло? Альгар наблюдал, как из нескладной девчонки, которую отец продал за лошадь, она превратилась вначале в девушку, потом в женщину, а теперь прожитые годы осели на ней сединой и морщинами. Прошла пора, когда они вместе могли преодолеть километры дороги.

– Рассказывай и ничего не упускай, – попросила Аника.

Это оказалось проще, чем он думал, поведать о своих ошибках и этой странной привязанности. Особенно когда острое лезвие скользит по коже так близко к горлу. Не то, чтобы Альгар боялся пораниться, ему не были страшны никакие раны, но всё же Аника, держащая в руках столь опасное оружие, сама по себе становилась грозной.

– Так значит, ты всё же влияешь на эту землю? Как?

– Моё тело осталось в колодце.

Аника отложила бритву и принялась вытирать гладковыбритые щёки.

– Если старейшина озаботился поиском жертвы, не значит ли это, что твоё тело жаждет выбраться на свободу?

– Не думаю. Они по заповеди обязаны каждые пятьдесят лет приносить жертву. А тело без разума…

– Лишь зверь, – печально заметила Аника. – Разве нет? Что будет, если такой зверь останется без привязи?

Она отложила полотенце и коснулась рукой его волос. Альгар прикрыл глаза.

– Никто не знает. Я здесь, а оно там. Вот и