Алтарь для Спящего бога - Аня Викторовна Кузнецова

– Тогда поговорим о другом. Скажем об этой девочке, – Аника отняла руку и поднесла ему кубок с горячим мёдом.

– Она доставляет беспокойство? – расстроился Альгар.

– Не скажу, что много. Но она вечно норовит сбежать. Ты уверен, что её стоит держать? Пусть себе бежит, если за ней нет грехов, окромя скверного характера.

– Если бы всё было так просто, – Альгар отпил из кубка.

Травы, которыми Аника сдабривала мёд, слабо пахли вишнёвой косточкой. Вновь и вновь ему мерещился этот запах.

– У нас никогда ничего не бывает просто, – посетовала сестра. – С другой стороны, она тебе под стать – что лицом, что натурой.

– О чём ты говоришь! – возмутился Альгар. – Разве ты не слышала?

– Слышала. Так может оно и к лучшему? Не смотри так на меня, братец-змей. Ты живёшь и не стареешь, а мы, люди, смертны. Я уже старуха – мой путь завершён. Я вернулась сюда, на землю своих предков умереть, и чтобы меня похоронили в родной земле. Уйду я, Румп, следом Оси и Кома, со своей сестрой. Даже маленький Вест и тот вырастет, состарится и отправится к предкам. А ты будешь топтать эту землю. Ты собрал нас всех, нарёк братьями и сёстрами, и мы стали ими. Стали едины, как семья, но есть вещи куда как крепче, чем эта выдумка. Оси вскоре жениться, удивительно даже следом и Кома найдёт кого по сердцу. Все мы разойдёмся и станем жить своими семьями, как и полагается детям в нужный срок уходить от родителей. А ты будешь один.

– То-то она рада будет. Жить, а потом раз и старше мужа.

– А ведь всё равно придётся. Не она, так кто другой. Ты герцог – тебе свою родовую книгу пополнять надобно.

Альгар сжал кубок так сильно, что тот слегка помялся.

– Она в первую же брачную ночь меня зарезать попробует. И уж поверь, преуспеет.

Аника лукаво прищурилась, пододвигая к братцу блюдо с пирожками.

– А ты приручи. Она тебя боится, братец, а от страха есть верное средство.

– И ка-кф, – с полным ртом спросил Альгар.

– Лаской, да добрым словом. Вон, у Оскольда поучись: он в этом деле мастак.

Он проглотил пирожок и сурово посмотрел на сестру.

– Хватит Аника, этого баловства. Едва по весне дороги просохнут она отправиться на юг. Свободные острова или ещё куда. И мы не будем об этом больше говорить.

.

Эрия пронеслась по лестнице, что ветер. Гленна едва успела отскочить в сторону. Герцога увела Аника, тот лишь кивнул женщине. Даниэла сидела в общей комнате вместе с Оскольдом под присмотром Румпа, потому Гленна решила поискать Глафиру. Та нашлась на кухне. Приготовления к праздничному столу уже были практически закончены, кроме сладких булочек. Все слуги разошлись, и она проверяла оставленное на ночь тесто.

Глаша внешностью не походила на своего брата. Как мёд и уголь. К тому же за что-то она невзлюбила Гленну с первой встречи. Не показывала этого, но нет-нет, да и бросил недовольный взгляд.

– Я хотела у вас спросить…

– Я здесь одна.

– У тебя спросить, – поправилась Гленна с улыбкой, и достала из кармана начатое плетение. – Аника дала мне несколько рисунков узоров, и я попробовала сделать по ним плетение. Как ты думаешь, это похоже на то, что делают на севере?

Глаша взяла начатый браслет и осмотрела его со всех сторон.

– Не похоже, – сказала она, возвращая рукоделие.

– Возможно, ты сможешь дать мне несколько советов?

Глафира накинула на кадушку льняное полотно и упёрла руки в бока.

– Не понимаю зачем тебе это. Неужто брата моего вознамерилась прельстить? Так знай, он на таких, как ты даже не глядит. Или думаешь, раз Раат далеко от людей, то и мы здесь далёкие? Не знаем, чем ты прославилась? Думаешь, что я так просто спущу это…

– Достаточно! – Гленна убрала начатую безделушку в карман и расправила плечи. – Я тебя поняла. Не переживай, твой брат в безопасности.

И вышла из кухни. Только на лестнице, подобно Эрии, позволила себе побежать.

Глава 16. Чудеса в ночь на Бейтрин

Бейтрин слыл родом из глубокой древности. Поговаривали, что на изломе Зимы, в самую длинную и самую стылую пору духи приходят из Преисподней и забирают любого, кто сунет нос из дома. Вся семья собиралась у очага. Они рассказывали друг другу байки, а то и какую-нибудь страшную историю. Со временем страх превратили в праздник. Еду готовили загодя, порой с самого лета. На столе обязательно должны были стоять какое-нибудь мясо и сладости. Обменивались подарками, поздравлениями. И как-то позабыли, что именно в эту ночь древнее зло поднимает голову. Когда Аника напоминала Альгару об этом, то тот лишь посмеивался: самое древнее и самое злое зло вхоже в людские дома чаще, чем кто-либо мог представить.

Едва первый луч солнца коснулся заснеженного леса, а петух со двора расправил пёстрые крылья и пропел свою утреннюю песню, дом наполнился звуками и запахами. Альгар, повёдший эту ночь в полусне-полуяви, с интересом наблюдал из окна, как Вест гоняет по двору курей, которым надлежало в этот праздник занять почётное место в центре стола. Те же, словно кокетки, ускользали прямиком из-под рук мальчики. Вест, словно неловкий медвежонок, плюхался в снег, но тут же, поправив шапку, поднимался и бросался вперёд.

Умывшись и одевшись, Альгар отправился на звук младенческого плача. Глафира, немного сонная, но уже одетая, сидела у себя в комнате и укачивала младенца. Второй, её собственный сын, уже сладко спал в колыбели.

– Я смотрю, они совсем тебя замучили, – сказал Альгар, притворяя за собой дверь.

Глаша бросила на него недовольный взгляд.

– Этот твой подарочек, братец, что мартовский кот. Сразу видно – лорд. То ему пелёнки жмут, то платочек сбился, то ещё какая хворь.

Альгар подошёл ближе и коснулся лба мальчика рукой. Тот замолчал, похлопал огромными глазами, да и уснул. Детей успокоить было проще – их разум чист, что слеза.

– Приходящий, благослови тебя, – вздохнула Глаша и аккуратно положила ребёнка в колыбель.

– Нам надо поговорить.

– Здесь? – она с опаской оглянулась на детей.

– Они не проснутся, – усмехнулся Альгар. – Во-первых, по поводу этого мальчика. Если он доставляет слишком много беспокойства, я найду достойную семью.

Глафира поразмыслила немного, разглядывая личико спокойно спящего младенца.

– Не надо. Пока ему нужно только молоко, чистые пелёнки, да место, где спать. Это я так, ворчу. Рук у нас вона сколько – есть кому подержать. Но когда он подрастёт…

– Тогда он займёт место своего