Жестокие игры - Диксон Уиллоу

инстинктивно выгибаю спину, когда он погружается в меня глубже. Это не больно, но странно. Я ожидал странного давления, но есть еще и ощущение наполненности, которое мне не очень нравится.

Киллиан вводит палец в меня до конца, глубоко и сильно, и останавливается только тогда, когда его рука касается моей попки. Я вскрикиваю и сжимаюсь вокруг него, но не потому, что хочу, чтобы он остановился, и не потому, что это слишком сильно.

Небольшая боль и жжение от растяжения в сочетании с давлением и наполненностью создают смесь ощущений, которые одновременно невероятно интенсивны и чертовски приятны.

Киллиан просовывает свободную руку под мою грудь и прижимает меня к своему телу, фиксируя мои руки. Единственные части тела, которыми я могу двигать, — это лодыжки, одна нога и руки. В остальном я полностью обездвижен и погружаюсь в ощущение беспомощности и полной зависимости от него, пока он жестко трахает меня пальцем, работая как с моим телом, так и против него, раскрывая меня.

— Еще, — стону я и сжимаюсь вокруг него.

Его смешок мрачен и полон обещаний, когда он добавляет второй палец. Растяжение и жжение усиливаются, как и ощущение переполненности, но все это смешивается и создает что-то захватывающее и чудесное, что заставляет меня хотеть еще больше.

Я задыхаюсь и стону под ним, пока он растягивает меня, и я с удовлетворением вздыхаю, когда он вводит в меня третий палец. Я настолько увлечен, что приветствую дополнительное жжение и приступы боли и сразу же толкаюсь на него. Это так хорошо, но этого недостаточно.

Я не могу сдержать крик, когда он проводит пальцами по моей простате, и небольшой всплеск удовольствия пронзает меня. Я никогда раньше не играл со своей задницей, и я не верил, что это какая-то волшебная кнопка удовольствия, но, черт возьми, это действительно так. Я сжимаюсь и напрягаюсь вокруг него, и самые восхитительные ощущения охватывают меня, когда он снова и снова проникает в это место.

— Пожалуйста, — я наполовину умоляю, наполовину хнычу, когда он трет это место, как будто пытается вызвать джинна из волшебной лампы.

— Пожалуйста, что? — хрипит он мне на ухо. — Пожалуйста, трахни тебя?

— Да! — Мне даже не важно, насколько я отчаян, как я выгляжу в его глазах. Все, о чем я могу думать, это не только о том, как сильно я его хочу, но и о том, как сильно я в нем нуждаюсь. — Трахни меня, Киллиан.

Он издает низкий, дикий звук и вытаскивает из меня пальцы. Я вскрикиваю от ощущения пустоты и от того, как чертовски это возбуждает. Мне нравится, что я свел своего брутального сводного брата к простому рычанию и ворчанию.

Он поднимается с меня и просовывает руку, между нами, одновременно с помощью колен снова сжимая мои ноги. Я вздыхаю и прижимаюсь щекой к простыне, мое тело почти безвольное, когда он прижимает свой член к моему отверстию.

— Дрочи, пока я вхожу в тебя, — хрипит он мне на ухо.

Я просовываю руку под тело, но не могу сделать ничего больше, кроме как сжать член, пока его вес прижимает меня к матрасу. Вместо того, чтобы дрочить, как он сказал, я держу член и сосредотачиваюсь на моменте, чтобы запомнить каждую секунду, когда он впервые входит в меня.

Легким толчком бедер он прорывается через мое внешнее кольцо и погружает головку члена в меня.

Мы оба стонем, пока он продолжает толкаться, проникая все глубже, пока мое тело не напрягается. Он останавливается и целует мою шею, давая мне возможность привыкнуть к его члену внутри меня.

Это так хорошо, но в то же время странно, и я должен бороться со своим естественным инстинктом, который хочет вытолкнуть его.

Он надавливает на меня немного сильнее, и это дополнительное давление помогает мне расслабиться настолько, что он проникает еще глубже. Я понятия не имею, почему быть полностью беспомощным и находиться в его власти так возбуждает, но я не собираюсь с этим бороться. Он и так знает, что мне это нравится, нет смысла притворяться.

Жжение и боль возвращаются с новой силой, когда он наконец достигает дна, и у меня появляется безумное желание поцеловать его. Просто повернуть лицо и захватить его губы своими.

Но я не делаю этого, потому что дело не в этом. Это просто секс и ничего больше. Вместо того, чтобы позволить этим фантазиям сорвать все, я сжимаюсь вокруг его члена, пока боль не пронзает меня и не опустошает мой разум, позволяя мне сосредоточиться на том, что мой сводный брат находится во мне.

Киллиан снова целует мою шею, не кусая и даже не сося, и это дразнящее прикосновение помогает мне избавиться от последних отвлекающих факторов, пока он качает бедрами и вводит, и выводит свой член из меня. Боль теперь полностью ушла, и я инстинктивно толкаюсь назад, как могу, пока он меня прижимает.

Он обхватывает мою шею рукой, и я прижимаюсь к ней, заставляя его держать меня крепче. Он исполняет мое желание и сжимает мое горло. На этот раз он не давит на мои артерии, и недостаток воздуха ударяет сильно и быстро, мир вокруг меня становится размытым, и все кажется слегка несинхронным.

Все мое тело покалывает, электричество танцует, между нами, везде, где мы соприкасаемся. Каждое движение его члена вызывает во мне волну удовольствия, а его вес заставляет мой член двигаться по кругу в моей руке с каждым толчком его бедер.

Все чувствуется хорошо, и я погружаюсь в этот момент и наслаждаюсь тем, что меня используют. Мне даже не важно, кончу я или нет. Я просто хочу продолжать чувствовать его на себе, вокруг себя. Во мне.

Как раз когда мир вокруг меня темнеет, Киллиан ослабляет давление на мою шею и кусает меня за плечо. Боль сильная, но настолько приятная, что я издаю невнятный крик, а все мое тело охватывает восторг.

Киллиан стонет низко и глубоко, и это так чертовски возбуждает, что по мне пробегает дрожь желания, когда его темп становится неровным, а бедра замирают. Он двигается так сильно, что я качаюсь на кровати, и волны удовольствия пронизывают меня, когда мой член движется в зажатой руке с каждым толчком его бедер. Он снова сжимает мою шею, и я задыхаюсь от дополнительного давления.

Я не имею понятия, как долго мы остаемся в таком положении, пока Киллиан трахает меня до потери сознания, то перекрывая мне доступ воздуха, то давая мне достаточно кислорода, чтобы я оставался в сознании.