Отец подруги, или Влюблен без памяти - Виктория Победа

еще на шаг, желая испариться из кабинета. Глупо, конечно. Ну в самом деле, не буду же я от Богомолова по офису бегать. Впрочем, мою еще даже не случившуюся попытку побега на стадии раздумий пресекает преграда в виде двери, которую я так опрометчиво за собой закрыла, войдя в кабинет.

Я упираюсь в нее спиной и беспомощно смотрю на довольного Богомолова. Он в свою очередь наступает, вынуждая меня практически слиться с дверью, а потом расставляет руки по обеим сторонам от меня так, что пути к отступлению у меня и вовсе не остается.

— Я не буду вашей невестой, — я все еще держу сопротивление, правда, голос предательски дрожит зараза, — это не входит в мои обязанности.

— Но в твои обязанности входит беспрекословно выполнять все поставленные задачи, — ухмыляется и нарочно наклоняется к моему лицу.

— Рабочие! — напоминаю ему, как будто это возымеет хоть какой-то эффект.

— А речь, Кира Константиновна, исключительно о работе, — заглядывает мне в глаза и я вижу, как в глубине его омутов черти пляшут, честное слово, — ты сегодня какая-то рассеянная, непонятно о чем думаешь, влюбилась, что ли? — стебется открыто, а я пыхчу недовольно, потому что сказать мне, в общем-то, нечего.

Нечем парировать.

— Владимир Степанович, — шумно втягиваю носом воздух, сжимая кулаки.

— Ладно тебе, Кир, — усмехается, — я шучу, но мне действительно нужна твоя помощь. Сыграешь роль моей невесты, посверкаешь там своей очаровательной улыбкой, пообщаешься с людьми и вообще…

— Вы переработали, что ли? — уж не знаю, откуда во мне берется смелость. — Эта фикция вскроется на раз два. Никто в жизни не поверит в то, что я — ваша невеста! Вы себя видели вообще? — а вот последнюю фразу я зря, конечно, произнесла.

— Я так плох? — ухмыляется гад.

Издевается.

— Хуже, — бурчу себе под нос.

— Хуже? — настает его очередь удивляться.

— Да хуже, — вздыхаю, ладонями упираюсь в его грудь, пытаясь оттолкнуть, потому что мне воздуха банально не хватает. — Вы же, блин… Идеальный! Да и с чего вдруг ваша невеста работала бы у вас же помощницей? Так себе сценарий, вам не кажется? Сыроват.

Договорив, тут же сдуваюсь, сбросив с себя всю спесь.

— А может я хочу, чтобы моя невеста была рядом, ввиду моей занятости и наличия плотного графика, — не задумывается ни на секунду, — мне кажется, это как раз логично, Кир. И потом, я согласен с тобой…

— Согласны? — переспрашиваю.

— Конечно согласен, я действительно идеален, — смеется, не сдерживаясь более.

— Я же серьезно!

— Я тоже, малыш, и ты снова себя недооцениваешь, брось, Кир, мы с тобой произведем фурор, — подмигивает мне, все еще не спеша выпускать меня из своеобразного плена.

— Это бред какой-то, — тяну обреченно, — неужели никого нет на эту роль, я ни за что не поверю, что не найдется ни одной дамы, желающей составить вам компанию на этом вечере и притвориться хоть Еленой Троянской. Предложите кому-нибудь еще.

Смотрю на него, и вроде даже правильные вещи говорю, но внутри почему-то все сжимается, что-то болезненно колет в груди, и сердце ускоряется при одной лишь мысли о женщине рядом с ним.

В памяти как на зло в который раз всплывает тот дурацкий, совершенно нелепый разговор с Галиной Васильевной.

— Кир, ты в себе вообще? — его нарочито строгий тон выдергивает меня из размышлений.

— Что? — уточняю осторожно.

— Как я могу кому-то такое предложить? Ты представляешь, что будет?

— Что будет?

— Как что? Меня облепят со всех сторон, я и моргнуть не успею, как окажусь в цепких лапах какой-нибудь ушлой дамочки и тебе придется меня спасать.

— Снова шутите, — качаю головой.

— Отчасти, — уклончиво, — Кир, нельзя мне такое женщинам предлагать, на кону слишком много.

— Но мне же вы предложили.

— Тебе предложил, — кивает.

— Мне, вы считаете, можно?

— Тебе можно, Кир, — подается еще ближе, и шепчет в каких-то несчастных миллиметрах от моих губ, — тебе вообще все можно.

Я не знаю, как реагировать на его слова, и только напрягаюсь сильнее от его близости, его взгляда, и, черт побери, снова смотрю на его губы. Голова начинает кружиться, в горле нещадно першит, а ослабевшие коленки подгибаются.

К счастью, Богомолов, видимо, решает, что с меня хватит, отталкивается от двери и отступает на пару шагов, а потом и вовсе возвращается за свой стол.

Я просто по инерции плетусь за ним и опускаюсь в кресло напротив начальства.

— Давай теперь серьезно, Кира Константиновна, мне нужно расположение Вознесенского, это даже не вопрос для обсуждения. Человек он своеобразный, с определенной выправкой, тяжелым характером и с железной хваткой. Бывший военный, короче говоря. Связей у него там, — она для наглядности поднимает вверх указательный палец, — мягко говоря, неприлично много, и мне эти его связи ой как нужны. Такими знакомствами и приглашениями только идиоты разбрасываются, Кир, а я, как ты понимаешь, далеко не идиот. Бизнес, каким бы стабильным он ни был, требует определенной поддержки в преодолении некоторых этапов, можно, конечно, и без Вознесенского, но это дольше и затратнее. Словом, мне мне нужно войти в определенные круги раньше конкурентов, и сейчас у меня для этого есть практически все шансы. И я не хочу все просрать только потому что у меня нет жены.

Чем больше он говорит, тем сложнее мне становится сохранять видимость спокойствия.

Нет, серьезно? Я только начала привыкать к ответственности, свалившейся на меня с новой должностью, даже боялась радоваться, что справляюсь, опасаясь сглазить.

Так вот, кажется, сглазила.

И что я ему сейчас должна ответить после этих внезапных откровений? По всем законам логики и здравого смысла следует отказаться от этой нелепой, в перспективе провальной затеи, да вот только совесть неприятно скребет в груди.

Он для меня столько сделал все-таки. А мне что, сложно, что ли?

Впрочем да, сложно. Очень сложно. Да и глупость же это какая-то. Правда же?

— Но я о вас даже ничего не знаю, — произношу совсем не то, что стоило бы, — а если расспросы начнутся.

— Они непременно начнутся, — он, похоже, пытается меня добить, — но у нас еще две недели есть, сообразим что-нибудь, — подмигивает.

— Я, вообще-то, еще не согласилась.