Отец подруги, или Влюблен без памяти - Виктория Победа

— Когда кажется, креститься надо, — это я на нервах.

— Вот те крест, Кира Константиновна.

И он всерьез перекрещивается, чем заставляет меня рассмеяться. Невыносимый просто…

— А что потом? Ну в смысле после этого праздника? Эта ведь не одноразовая акция, нам и дальше придется делать вид, что мы собираемся пожениться?

— Не одноразовая, придется, — подтверждает мои опасения.

— И как долго? — смотрю на него нерешительно.

— Не знаю, Кир, — он вздыхает, — какое-то время придется, а дальше посмотрим.

— Для человека, заправляющего огромным бизнесом, вы как-то слишком легкомысленны в этом вопросе.

— Потому что некоторые проблемы решаются по мере поступления, Кир, и вот это как раз такая проблема, — он расслабленно откидывается на спинку своего кресла.

— Хорошо, — я капитулирую, — но у меня есть условия.

— Слушаю.

— Вы мне расскажете о себе все, что требуется, и Саше сами все объясните, потому что я не представляю, как это подать.

— А причем тут Саша? — он вскидывает брови.

— При том, что слухи, когда не надо, магическим образом долетают до адресата, и я даже не сомневаюсь, что после этого дня рождения о нас с вами будет полгорода знать, несмотря на то, что мероприятие закрытое и для своих, — я вот только сейчас понимаю, на каких масштабов катастрофу соглашаюсь.

— И тебя волнует только мнение Саньки? — он не сдерживает усмешку.

— Не смешно, — бурчу обиженно, — я не хочу, чтобы она подумала лишнее.

— Кир, я тебя уверяю, этот, пока еще неизвестный науке вид тараканов обитает исключительно в твоей красивой головке, и ничего лишнего Саня не подумает.

— Вы хотите, чтобы я согласилась или нет?

— Хорошо, Кир, — соглашается снисходительно, — с Саней я поговорю, еще условия будут?

— Да, — киваю, — можно я сегодня уйду на двадцать минут раньше, хочу успеть на автобус.

— На автобус? — переспрашивает удивленно.

— Да, на автобус, я собираюсь на выходные к бабушке съездить, я же вам не нужна, вроде? Вы говорили, что на этих выходных я вам не понадоблюсь.

Он хмурится, словно напрягая память.

— В деревню? — отвечает вопросом на вопрос.

— В деревню, там просто автобус удобный, всего ничего от остановки до нашего с бабушкой дома идти, и если я на него не успею, то придется с пересадкой. Это дольше и не так удобно.

Он молчит, думает о чем-то. А начинаю нервничать. Может зря я эту поездку затеяла, и бабушку уже обрадовала, как-то не подумав о том, что мне еще при приеме на работу о ненормированном графике сообщили. Но я ведь уточняла, по поводу выходных.

— Ну так что? — спрашиваю осторожно, когда молчание слишком затягивается.

— Можно, Кир, но я тебя сам отвезу, — огорошивает меня своими словами.

— Это еще зачем? В смысле, не нужно, я на автобусе, — запинаясь, начинаю отнекиваться.

— Кир, это не обсуждается. Я же должен посмотреть, где моя невеста выросла, — расплывается в довольной улыбке.

— Я не ваша невеста.

— Ну я бы не был так категоричен на твоем месте, — подмигивает, — все, Кир, иди, до конца рабочего дня еще вагон времени.

Я от возмущения только рот открываю, но и звука не издаю.

— Иди-иди, и через часик ко мне Дашкевича пригласи.

Глава 37

Даже когда машина плавно сворачивает с главной трассы на ухабистую дорогу, ведущую к нашей деревне, я все еще не верю в то, что еду домой вместе со своим боссом. Впрочем, выбора мне особо не оставили, но и ведь я не то чтобы сильно настаивала.

Богомолова же, похоже, вообще ничего не смущает. Он полон своего привычного спокойствия, а к лицу его прилипли безмятежность и умиротворение. Словом, начальство довольно.

— Вот тут направо.

Несмотря на то, что в голове роятся десятки противоречивых мыслей, я все же успеваю следить за дорогой.

Владимир Степанович выворачивает руль и замедляет скорость движения.

— Вот на том повороте налево, — пальцем указываю вперед.

Сердце, кажется, подпрыгивает к самому горлу, когда мы медленно подъезжаем к нашему с бабушкой домику. Я шумно сглатываю, завидев бабулю в компании тети Зины — местного всеведущего радио. Отлично, через полчаса вся деревня будет обсуждать мое феерическое появление.

Я только подумать об этом успеваю, как главная сплетница поворачивает голову в нашу сторону. Машина как раз тормозит аккурат у калитки.

А на что я, собственно, рассчитывала? Успеть спрятать крутую тачку Богомолова дворе, пока слухи о ее появлении не разнеслись по все деревне?

В принципе да, на это я и рассчитывала.

Но закон подлости он на то и закон подлости.

— Вам придется немного сдать назад, — поворачиваюсь лицом к Владимиру Степановичу и ловлю удивленное выражение на его лице.

— Зачем? — сводит брови к переносице.

— Ну не думаете же вы, что быстро отделаетесь, бабушка вас не отпустит, пока не накормит досыта, так что машину нужно будет загнать во двор, а ворота открываются наружу.

Он несколько секунд молча всматривается в мое лицо, словно раздумывая.

— Сдавайте назад, я сейчас открою ворота, — говорю и одновременно дергаю ручку, — впрочем, у вас еще есть возможность сбежать.

Издав глухой смешок, Богомолов резко наклоняется к моему лицу.

— Я бегать не привык, ты еще не поняла, малыш?

— Только при бабушке меня так не называйте, я вас очень прошу, — выдыхаю, практически умоляя.

Он ничего не отвечает, только улыбается и смотрит как-то странно. На мгновение мы замираем, глядя друг на друга, и я даже думать не хочу, как все это выглядит со стороны.

Тем временем, правая сторона лица буквально горит от прикованных к нам взглядов.

Я отмираю первая, отстраняюсь, толкаю дверь и, полыхая от смущения, практически вываливаюсь из машины, слыша за спиной смех Богомолова.

На него не смотрю даже, решительно направляюсь к бабушке, ловя на себе заинтересованный взгляд соседки.

— Привет, бабуль, — налетаю на нее и сразу же заключаю в объятия.

— Привет, Кирочка, — она обнимает меня в ответ, позабыв о присутствии тети Зины.

— Здрасьте, теть Зин, — приветствую женщину, наобнимавшись с бабулей.

— Здравствуй-здравствуй, — она окидывает меня любопытным взглядом и тут же переключается на Владимира Степановича, продолжая