Экзамен для дракона - Анастасия Алмазова

такие идеальные, такие ослепительно красивые, выбирать наряд для своей дорогой Арии. Подделки, что заняла моё место, и они даже не догадываются, что я рядом. Что настоящая дочь и сестра стоит в нескольких шагах и сдерживает слёзы, не позволяя себе показать эмоции при посторонних.

Магия дрожала на кончиках моих пальцев, отзываясь на бурю внутри. Люсия молча сжала мою руку, её взгляд был полон сочувствия и молчаливой поддержки. Она мягко обняла меня за плечи и плавно направилась в зону отдыха, уютно скрытую за полупрозрачными тканями и цветущими иллюзиями, откуда не было видно этой идеальной сцены чужой семейной идиллии.

— Ария, дыши, ты умничка. Мы со всем разберёмся, — её голос звучал как заклинание исцеления. Тёплый, спокойный, проникающий прямо в сердце. Словно она незримо окутывала меня своей магией, восстанавливая равновесие моей растревоженной души.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Вдохнула аромат жасминового чая и ванильной выпечки, который разносился с серебряного подноса. Один из сотрудников салона, заметив моё состояние, принес его, а заодно и мягкие подушки, чтобы мы могли устроиться с максимальным комфортом.

Пара минут легкой болтовни с Люсией о платьях, чаях и погоде, и моё дыхание вновь стало ровным. Я уже почти забыла о нахлынувших чувствах, как из зала вдруг вышел он — мой брат. Рафаэль.

А прямо за ним шел отец. Величественный и собранный, и рядом с ним моя замена. Та, что носила моё имя, мою судьбу… и теперь шла под руку с моим отцом, будто всё происходящее было естественным и правильным.

В груди что-то сжалось до боли.

Люсия мгновенно сориентировалась, не зря же она десятилетиями вращалась в высшем свете, как настоящая королева бала. Шаг — и она уже между нами, с лёгкой улыбкой, будто всё происходящее — случайная, но очень милая встреча.

— Какая приятная неожиданность, герцог Ивондейл, — её голос звучал как музыка, ровный, мягкий, обволакивающий. Затем она скользнула взглядом к брату. — И Рафаэль… Боже, как он вырос! Прямо юный лев своего рода, — она легко рассмеялась, изящно обойдя вниманием присутствие Арии.

Её губы поджались, а глаза сузились — о, она привыкла быть в центре внимания, и эта ситуация задела её до глубины души.

— И правда приятная встреча. Как поживает герцог и ваш дорогой сын? — отозвался мой отец, его голос был всё такой же, как и в воспоминаниях.

Между ним и Люсией завязалась вежливая светская беседа, как будто два опытных мастера сошлись в поединке, каждое слово точно выверено, каждый жест вписан в игру.

Я стояла рядом, будто тень, слушая этот утончённый спектакль и пытаясь не задохнуться от грусти.

Брат всё это время не сводил с меня глаз. Он замер на мгновение, будто под действием лёгкого чарующего заклятия, а затем, придя в себя, шагнул вперёд и с привычной грацией поцеловал руку Люсии.

— Здравствуйте, герцогиня Флеймхарт, — вежливо проговорил он, голос его был чуть напряжённым, словно он сам не до конца понимал, что происходит. — Не представите ли нам вашу блистательную спутницу?

Люсия едва заметно усмехнулась. Она взяла меня под руку, как делают только с теми, в ком уверены без остатка, и ответила громко, отчётливо, с искренней гордостью в голосе:

— С величайшим удовольствием. Позвольте представить вам леди Арию — невесту наследника герцогства Флеймхарт.

После этих слов она одарила собеседников ослепительной улыбкой.

Я же, по всем правилам этикета, присела в реверансе, едва заметно склонив голову. Моя маска спокойствия была надета столь уверенно, что, будь здесь зеркало, я и сама, возможно, поверила бы в собственную хладнокровность. Но под этим тонким покровом все внутри разрывалось от боли. Отчаяние пыталось прорваться наружу, когда я заметила, как Рафаэль — мой брат, моя кровь — смотрит на меня так, словно его разум сражается с сердцем.

Он стоял поражённый, будто молния без звука ударила в самое сердце. Его взгляд медленно скользил по моим чертам, всматриваясь, запоминая, сравнивая.

А потом я посмотрела на отца… и ледяная стрела пронзила меня. Он лишь мельком глянул в мою сторону, не задержав взгляд ни на мгновение, а затем отвернулся к Арии, к фальшивке, что носила моё имя с такой легкостью.

Я ощутила, как сжимаются пальцы, прячущиеся в складках юбки. Душа металась, будто заключённая в клетку. Но я не имела права на слабость. Ни сейчас, ни при них. Даже если сердце трещало по швам.

К счастью, в тот момент в зал вошла спасительная фигура — хозяйка салона, высокая женщина в тонком платье фиалкового цвета. Она замерла, узнав гостей, а затем с изящной поспешностью подошла к нам, слегка приседая в поклоне.

— Герцогиня Флеймхарт, здравствуйте. Прошу прощения за ожидание, вы, вероятно, уже давно прибыли. Позвольте проводить вас в приватную комнату.

— Благодарю, — кивнула Люсия, на ходу бросив в сторону семьи Ивондейл изящное и холодное: — Было приятно увидеться.

Она пошла вперёд, словно королева, от которой невозможно оторвать взгляд.

Я повторила реверанс, в этот раз глубже, с ноткой светской почтительности и тенью прощания. Проходя мимо брата, чувствовала, как его взгляд буквально прожигает спину. Он не пытался скрыть, насколько он заинтересован.

И только когда за нашими спинами сомкнулась шёлковая занавесь приватного зала, я наконец смогла выдохнуть. Его взгляд исчез, но ощущение, будто он всё ещё тянется ко мне — не исчезло.

Я сделала медленный вдох, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Может быть… Может быть, Рафаэль не так прост. Не настолько слеп, как отец. Может, он действительно что-то почувствовал, уловил, пусть на уровне инстинкта?

Что, если… он меня узнал?

Глава 47

Начинается бал

Время бала подкралось слишком быстро, дни ускользали сквозь пальцы, растворяясь в золотистом свете магических свечей. Казалось, я только вчера лежала, укутанная в одеяла и заботу Лео, а сегодня… Сегодня он собирался рассказать герцогу Ивондейл правду. О том, кто я. О том, кем была и кем стала.

Морально я была абсолютно не готова. Меня трясло от напряжения, пока я собиралась. Служанки, приставленные помочь мне, старались быть ненавязчивыми, они то и дело предлагали помощь, уговаривали позволить им нарядить меня. Их руки были осторожны, голоса — мягки, но я оставалась непреклонной.

Нет. Мое тело — это слишком уязвимая часть. Слишком личная. Я не могла позволить чужим прикасаться к нему, и особенно не сейчас, когда внутри бушевала целая буря.

Платье я надела сама. И когда ткань,