Между друзьями - Вэнди Джинджелл

компьютер влияет на работу всего офиса, поэтому мы постараемся отделить его от офиса. Как только это прекратится, дверь должна вернуться на место, а остальная часть офиса должна вернуться к нормальной работе. Я удивлён, что никто из менеджеров, которые приходили посмотреть на него, не пробовал ничего подобного.

— Вы хотите попробовать защитное поле? — спросила Паломена, обдумывая это предложение. — Я думаю, нас достаточно.

Сатир подошёл, чтобы взять свою чесалку спины, остановился и, взглянув на Дорис, сказал:

— Я не хочу вмешиваться в работу компьютера. Менеджеры всегда вмешиваются в него, и это всегда плохо кончается.

— Я не спрашиваю тебя, что ты хочешь делать, — холодно сказал Зеро. — Я говорю тебе, что мы собираемся сделать, чтобы решить проблему.

— Насколько мы можем судить, проблемы возникли из-за тебя, — заметил сатир. — Ты тот, кто выбросил его из окна. Раньше он всегда нас выпускал.

Зеро бросил на него холодный взгляд. Хамство взрослого сатира не должно было раздражать так сильно, как его племянницы, которая была моложе и менее умудренной опытом, но почему-то так оно и было. На самом деле, оно раздражало ещё больше. Возможно, это было связано с ухмылкой сатира. Пэт не ухмылялась.

Он сказал горгулье:

— Дорис, займи сторону, противоположную окну, с двумя леди-ивами; кентавры — слева от комнаты, а все двуногие — справа. Мы с моим лейтенантом займём сторону окна.

Дорис вскочила, чтобы сделать, как ей было сказано, и её каменные крылья застучали, как камешки, но кентаврида остановилась и неохотно сказала:

— Я не думаю, что это лучшая идея, сэр.

— Она даже не имеет смысла, — сказал сатир. Он тоже двинулся, чтобы сделать то, что ему было сказано, но сделал это беспорядочно и неспешно, что наводило на мысль, что Зеро повезло, что он это сделал. — Дорис сидит вон за той стеной, где её маленькое каменное сердечко может раздражать наравне со всем этим мрамором, а тушка пони ставит свою миниатюру сзади, там, где трава выше всего, чтобы каждые несколько минут перекусывать.

— Не имеет значения, где они обычно сидят, — коротко ответил Зеро. — Мы здесь не для того, чтобы работать. Мы делаем это для того, чтобы компьютер оставался в рабочем состоянии достаточно долго, чтобы вы могли выйти из офиса, чтобы кто-то, кто знает, что делает, мог прийти и починить компьютер.

— Компьютер не нуждается в ремонте, если вы, ребята, не приходите сюда и не пытаетесь в него вмешиваться, — заметил сатир.

— Замолчи и займи своё место! — рявкнул Зеро. Он увидел, что сатир открыл рот — без сомнения, чтобы заметить, что он уже занял своё место, — и спросил кентавриду с напускным терпением: — Ты готова?

— На месте, сэр. Но я действительно думаю, что мы только разозлим его.

— Это компьютер, — сказал Зеро, теряя терпение. — У него нет чувств. Начинаем. Сейчас.

Со всех сторон комнаты мгновенно хлынул поток магии, сходящийся к компьютеру и окружающий его в виде квадрата стеклянистой, движущейся силы. Это продолжалось добрых тридцать секунд, прежде чем оно ненадолго затрепетало, втянулось в себя со всех сторон и ушло в компьютер.

— Остановитесь! — резко сказал Зеро, и все присутствующие вздохнули с облегчением, когда каждый из офисных работников отключил свой источник энергии и увидел, как он исчезает в ещё более блестящем компьютере.

Послышался прерывистый звук обработки, затем компьютер произнёс:

— Ням-ням. Время сброса: два часа.

Все в ужасе уставились друг на друга, а одна из женщин-ив издала негромкий раздражённый вопль.

— Очень мило, — сказал сатир. — Теперь мы пробудем здесь ещё два часа. Я бы сказал «очень успешно».

— Сделайте перерыв, — сказал Зеро им всем, игнорируя сатира. — Нам понадобится больше сил для этого. Съешьте что-нибудь, если хотите, и мы повторим попытку через полчаса.

* * *

Они повторили попытку через полчаса. Они также повторили попытку через час, в то время как Зеро изо всех сил старался говорить ровным голосом, напоминая офисным работникам, что они должны работать с той же скоростью и с той же отдачей, что и их коллеги, и они с некоторым возмущением ответили ему, что делают всё возможное.

Затем они повторяли попытки каждые полчаса в течение следующих двух часов, но с тем же успехом, что и в первый раз. Компьютер, что бы они ни делали и как бы они это ни делали, просто уничтожал защитное поле и радостно объявлял комнате, что время возобновилось.

Наконец, дико раздражённый и на пределе своего терпения, Зеро сказал им гораздо резче, чем раньше, что они все могут ещё раз отдохнуть.

— Некоторые из вас устают легче, чем другие, — добавил он. — Мы снова объединимся, когда все отдохнут.

Он произнёс это как колкость, и было очевидно, что они восприняли это именно так — многие из них выглядели обиженными, даже если делали это за перегородками кабинок и отвернувшись. Зеро огляделся в поисках Паломены и обнаружил, что она в последнем усилии пошла помочь самой слабой стороне зала, не поставив его в известность.

Он и так был раздражён, так что это разозлило его больше, чем обычно. Формально, он доверял Паломене делать то, что лучше всего, практически в любой ситуации без его непосредственного руководства: сегодня он был достаточно взвинчен от общения с офисными работниками — которые, по крайней мере, к этому времени перестали отвечать и пытаться разговаривать — и находил это явно раздражающим.

Когда он подошёл к ней, его снова охватило раздражение от того, что Паломена тоже выглядела несколько раздражённой; хотя у неё были все основания быть раздражённой, он не думал, что ей следует обращать свой взгляд на него.

— Сэр, — сказала она, когда он подошёл достаточно близко, — возможно, было бы неплохо собрать персонал и обсудить это с ними, вместо того чтобы просто указывать им, что делать. Кажется, по всему заведению идёт какой-то разговор вполголоса, и…

— У меня нет времени принимать во внимание каждое мнение! — Зеро сказал это так тихо, как только мог, сквозь зубы. — Я не могу торчать здесь весь день. Я жду новостей с минуты на минуту — учитывая, в каком состоянии Пэт…

— Тогда могу я предложить, — сказала Паломена таким же тихим голосом, в котором слышалась некоторая язвительность, — чтобы вы послушали людей, которые работают в этом офисе и которые, по-видимому, знают, о чём говорят, когда речь заходит об офисе, в котором они живут, и о движимом имуществе, с которым у них, очевидно, есть некоторый опыт?

В конце слов снова повисло молчание — молчание, означающее, что чего-то не хватает, или, может быть, что-то лишнее. Зеро