Между друзьями - Вэнди Джинджелл

пузатый сатир за одним из столов. Несмотря на эти слова, он откинулся на спинку стула, и у Зеро не сложилось впечатления, что сатир намеревался помешать кому-либо войти.

— Нас прислали из головного офиса, — сказала ему Паломена. — Они сказали, что у вас проблемы с компьютером.

— Для меня он не проблема, — сказал сатир. — Он сидит вон там и выполняет свою работу, а я сижу здесь и выполняю свою. Если бы вы все перестали суетиться вокруг него и оставили всё как есть, у нас у всех было бы немного меньше проблем.

Паломена на мгновение встретилась взглядом с Зеро, прежде чем снова повернуться к сатиру.

— Кто-то сказал, что он шпионит за офисом?

— И что с того? Мы здесь ничего не делаем. Пусть подсматривает.

Зеро коротко бросил:

— Я взгляну, — и оставил Паломену с сатиром. Он не хотел копаться в компьютере, но ещё меньше ему хотелось спорить с сатиром о том, стоит ли шпионить за чем-либо, что делается в офисе Запредельных.

Когда он приблизился к компьютеру, из-за перегородок, живой изгороди и краёв столов, которые находились не совсем там, где им следовало быть, высунулось несколько голов.

— Наконец-то! — пробормотал кто-то. — Может быть, мы все сможем вернуться к работе, как только всё наладится!

Кто-то ещё громко спросил:

— Какая работа? Единственный раз, когда я слышу, как ты топчешь ножками, как маленький фавн, это когда сюда поднимается босс.

Зеро сосредоточился на одном из лиц — маленьком, круглом, которое выглядело самым серьёзным — и сказал:

— Подойди сюда.

Голова на мгновение склонилась, затем юркнула за изгородь, так что в поле зрения появилась маленькая мохнатая кентаврида (кентавр женского пола — прим. пер.), чьи лошадиные ягодицы были такими же коротко подстриженными и аккуратными, как и её волосы. Её деловая рубашка без рукавов была аккуратно завязана внизу вместо пояса.

Он коротко спросил её:

— Что случилось?

— Мы теряем часть дня, — сказала она. — С тех пор, как Между выросло на компьютерных проводах и появились цветы, мы теряем время — или запускаем его заново — и получаем информацию, к которой у нас не должно быть доступа. Кроме того, кажется, что он отправляет информацию, которую не должен отправлять.

— Какого рода информация?

— Вчера он сообщил в головной офис, что Дорис обедает по два часа вместо часа.

— Это неправда! — крикнул кто-то из-за живой изгороди. Скорее всего, Дорис.

— Он сообщает что-нибудь более опасное?

— Пока нет, — ответил кентавр. — Но он вообще не должен был ничего сообщать. Он не подключён к человеческому Интернету, а наши системы не подключены к человеческим системам.

— Да, — сказал Зеро, как будто понял, что это значит. Он понял, но смутно. Он сказал: — Я посмотрю.

— Обычно это повторяется только в обеденный перерыв, — крикнул сатир. — А это совсем не проблема.

Зеро проигнорировал его и уставился на компьютер, когда Паломена подошла и встала рядом с ним.

Компьютер был… компьютером. Некоторое время он пристально смотрел на него, пытаясь вспомнить всё, что знал о компьютерах. Тонкая, похожая на коробку часть наверху была монитором и отображала всё, что требовалось. Коробка под столом была мозгом машины. Шнуры, которые тянулись к обеим этим частям и от них, были ожидаемы, но…

— Как вы думаете, сэр, из шнура питания должны расти цветы? — спросила Паломена.

Зеро в этом сомневался. Он также не думал, что по верхней части монитора должен расползаться мох, а между клавишами клавиатуры должны расти грибы. Однако, несмотря на всё это, экран компьютера был освещён, клавиатура также работала, а из нижней части устройства доносилось ровное, приятное жужжание.

На самом деле, это приятное жужжание было очень похоже на мурлыканье, и, если бы Зеро счёл разумным приписывать машине жизненные качества, он бы сказал, что машина довольна — возможно, даже самодовольна.

По мере того как его взгляд блуждал по машине в поисках чего-нибудь необычного, это ровное жужжание ускорялось и становилось настойчивым, целеустремленным. В своем стремлении к жизни грибок проник сквозь клавиатуру, а на соединительном шнуре, соединяющем монитор с процессором, появилась россыпь колокольчиков.

— Значит, мы считаем, что так и должно быть, сэр? — спросила Паломена, зачарованно наблюдая за расцветом новой жизни.

— Отключи его! — раздался пронзительный голос, в котором Зеро узнал ранее упомянутую Дорис. — Если мне ещё раз придётся проделывать ту же работу, я напишу в головной офис письмо в резких выражениях!

— Возможно, это хорошая идея, сэр, — пробормотала Паломена, окидывая взглядом быстро растущую флору.

Зеро, который почувствовал движение чего-то более глубокого и коварного во мху у себя под ногами, сказал:

— Всем выйти!

Никому не нужно было повторять дважды: все, кроме сатира, по-разному скакали, бежали, кувыркались, врывались и летели к двери, а затем бились о неё, как о воду, когда она сопротивлялась всем их попыткам покинуть комнату.

Зеро и Паломена, замыкавшие шествие, обменялись взглядами; Зеро протолкался сквозь небольшую, но неистовую толпу и обнаружил, что там, где когда-то был проход, ведущий на лестничную площадку, больше нет прохода. Вместо этого него, затянутое паутиной, что не было ни паутиной, ни чем-то ещё, соткало реальность, которая была дверью, и сделало её пустой, неприступной и через неё невозможно было пройти.

— Отключи его! — произнёс тот же пронзительный голос, и на этот раз Зеро смог разглядеть, что голос принадлежал серому, сморщенному существу, которое, вероятно, было горгульей. Дорис, вышеупомянутая горгулья, выглядела так, словно ей не помешало бы съесть несколько больших порций камешков, чтобы избавиться от морщинистого вида, но в том хмуром взгляде, который она бросила на него, не было и тени сомнения. — Нам следовало с самого начала отключить его от сети и выбросить в окно! Ничего хорошего не выйдет, если мы будем возиться с человеческим оборудованием!

Зеро снова встретился взглядом с Паломеной. Одно его плечо слегка приподнялось, и он открыл рот, чтобы сказать: «Мы могли бы попробовать» — но Паломена сказала:

— Я надеюсь, вы не собираетесь сказать, что я вам это говорила, сэр.

Он задержал на ней взгляд ещё на мгновение, понимая, что в его глазах читается веселье.

— По крайней мере, мы могли бы попробовать отключить его, — сказал он.

— Я бы не стал утруждать себя, — сказал сатир. Он был единственным, кто не вставал из-за стола, и теперь, когда он листал журнал, одно из его копыт покоилось на столе. — Это прекратится, когда всё закончится.

— Раньше он не запирал двери, — заметила миниатюрная кентаврида. — И не пускал нас в ресторан.

— Не имеет значения, что он делает, когда мы здесь; дело в том, что он всегда снова