Пламенная - Алла Леонидовна Касперович

— Не совсем, дорогая, — выдавил из себя герцог.

— Мы же ещё не пробовали восстанавливать тот клочок пергамента! Тот самый! Где упоминается «Пламеный»

— И правда! — округлил глаза Эрик, вмиг позабыв недавнее раздражение. — Почему мы сразу этого не сделали?!

— И хорошо, что не сделали! А вдруг бы я его по неопытности уничтожила? А так я натренировалась, теперь можно и за пергамент браться!

В замок герцогская чета примчалась с такой скоростью, будто за ними гналась толпа оживших мертвецов. О диванчике и корзинке с бутербродами позабыли сразу же. В кабинете Эрик и Ариана сели на свои привычные места, и вскоре на столе из золотистой пыли собрался неровный кусочек пергамента.

«... любое заклятье разрушит Пламень...»

Боясь даже дышать, Пламенная вознесла над ним ладони и сосредоточилась. В висках стучало, из носа потекла струйка крови, в голове мелодично звенел КОЛОКОЛЬЧИК, а где-то на задворках сознания кто-то повторял: беги, беги, беги...

Эрик не вмешивался, он словно застыл.

Вскоре клочок немного вырос, но дальше с ним ничего не происходило. Руки Арианы начали мелко дрожать, а к первой струйке крови добавилась и вторая, и стол обагрило несколько капель.

— Стой! — Герцог будто отмер. — Остановись! Хватит!

Пламя, просачиваясь сквозь кожу и одежду герцогини, грозило перескочить на соседние книги и бумаги, и Ариана, с трудом прикрыв веки, откинулась на спинку стула. Пламя мгновенно потухло.

— Любишь ты доводить до крайностей, дорогая! — проворчал Эрик, тщетно пытаясь скрыть тревогу, но голос выдавал хозяина.

— Зато со мной не скучно... — Она почувствовала прикосновение влажной ткани к своей коже — муж очень бережно стирал кровь. Шумы в голове исчезли, и наступила блаженная тишина.

— С этим не поспоришь!

— И не надо спорить, — хмыкнула возмутительница спокойствия. — У нас же получилось, да?

— Сможешь сама посмотреть?

— Конечно.

Она открыла глаза и, сев ровно, прочитала:

<... любое заклятье разрушит Пламень, убрав его причину.»

Восстановить удалось лишь часть, но и она кое-что проясняла.

— А я надеялась, что смогу больше...

— Ты и так много сделала! — Полностью убрав кровь, герцог щёлкнул пальцами, и тряпица испарилась. — Есть у меня одна идея, дорогая, но боюсь, она тебе не понравится.

Герцогиню обдало холодком от недоброго предчувствия.

— А можно сразу отказаться?

Улыбнувшись уголками губ, Эрик наклонился, запечатлел поцелуй на её лбу и прошептал:

— Нельзя, Ариана. Боюсь, у нас нет другого выхода.

21.

В кабинете стоял такой крик, что его было слышно не только за дверью, но и за его пределами. Встревоженные слуги быстро сбежались на страшные звуки и столпились около запретной комнаты. Дальше пройти они никак не могли, но не из-за так называемого запрета, а из-за столбом ставшей перед дверью Мирты.

— Сами разберутся, — только и сказала серая горничная.

И самое удивительное, Хэтти поддержала свою извечную соперницу. Она стала рядышком с ней и сложила руки на пышной груди.

— Сами разберутся, — повторила служанка.

А крик продолжался и, казалось, только усиливался. Причём голоса Его Светлости никто не слышал, Её Светлость прекрасно справлялась за двоих. Разошлась настолько, что принялась ходить туда-сюда по весьма ограниченному пространству и громко высказывать всё, что думает о муже.

— Нет, я, конечно, собиралась от тебя уходить, мы с тобой, между прочим, договаривались! Но вдовой меня зачем делать? А убийцей? Тебе как это вообще в голову могло прийти! Ты обо мне совсем не думаешь? Ты там головой стукнулся?

Или перемагичил? Ты вообще понимаешь, что сказал?

И так по кругу. Уроки леди Люсинды были посланы куда подальше, а остатки самообладания разъярённая герцогиня потратила на то, чтобы не избить упрямого глупца. А тот сидел себе на стульчике и терпеливо ожидал, когда минует гроза.

Спустя час, а может, чуть больше, Ариана выдохлась.

— Выговорилась?

ОЙ, зря он это сказал. Как следует подпитавшись ярким чувством — а чем ярость не чувство? — герцогиня с новыми силами начала костерить вторую половину. Ещё где-то через час Ариана остановилась. Не сказать, что устала, но ей точно надоело.

— Выговорилась.

— Уверена?

— Не провоцируй.

— Как скажешь, дорогая.

Эрик с любопытством на неё уставился, но ей и вправду надоело, поэтому она, прищурившись, ставилась на него обратно.

— Я не буду тебя убивать.

— А разве я это просил?

Она упёрла руки в боки и топнула ножкой, Эрик едва не рассмеялся — такой уморительной ему показалась рассерженная кроха. Рыжие волосы — и как только они посмели ослушаться саму Мирту! — торчали в разные стороны, наплевав на изысканную причёску. Лицо раскраснелось, карие глаза стали почти чёрными, а грудь так соблазнительно вздымалась, что... ой... уже не до смеха. Впрочем, сейчас было не самое подходящее время, чтобы думать о плотских утехах. С другой стороны, это самое время может никогда и не наступить.

— То есть, уничтожить проклятие в тебе - это не то же самое, что убить тебя? Да я же не пробовала ничего делать с живыми существами! Я могу тебя убить!

— А деревья? — хмыкнул Эрик, не удержавшись. — Тоже вполне себе живые существа.

— Нарываешься?

— Самую малость, дорогая, самую малость.

За дверью кабинета уже поняли, что туча перестала бушевать и, если не в белое облачко превратилась, то хотя бы перестала разбрасываться громом и молниями.

— Что у них там? - за всех спросил Джеймс. Вероятно, он и не стал бы, но его опять выпихнули вперёд.

— У них всё в порядке, — ответила Мирта таким ровным тоном, как если бы её вообще ничего в этой жизни не интересовало.

— Да-да! — Хэтти не собиралась отставать, правда, уж она-то добавила красок своему голосу. — У Его Светлости и Её Светлости всё в порядке! Шли бы вы по своим делам! Да-да! Работа сама себя не сделает! Идите уже!

Возможно, её бы никто и слушать не стал. Возможно, её бы вообще подняли на смех. Но тут Мирта сделала маленький шажок вперёд и тихо произнесла всего одно слово:

— Сейчас.

Слуг не то что как ветром сдуло, а будто последние несколько часов в коридоре, кроме двух охранительниц герцогского спокойствия, и вовсе никого не было.

Собственно, когда Ариана и Эрик наконец вышли из кабинета, не было и их.

— На Грэе поедешь