Две хризантемы - Рико Сакураи

о внезапном приезде, отправила с ним своего верного слугу и с чистой совестью приказала уложить в сундук все кимоно, в том числе дорогие праздничные одежды и украшения, подаренные ей канцлером. Затем бывшая наложница распорядилась свернуть все гобелены, шелковые покрывала и даже, проявив излишнюю практичность, матрас. Она также решила прихватить с собой вазы с парчовой росписью, изящный шкафчик, стоявший в ее покоях, и большое серебряное зеркало, то есть все то, что подарил ей господин Уми-Сайто, когда они приехали в поместье.

Служанки, подчиняясь распоряжениям госпожи, носили вещи и укладывали их в повозку, которая вскоре оказалась полной, и предупредительный управляющий сразу же предоставил еще одну.

Господин Уми-Сайто проигнорировал утреннюю суматоху, связанную с отъездом Хитоми и Ихары, настолько велико было его негодование. Да и после ночи, проведенной с Югей, понял, что излишне увлекся одной наложницей, оставив без внимания двух других. Теперь же он решил это исправить и посещать покои Югей и Ивы по очереди.

Госпожа Югей, в отличие от Уми-Сайто, решила сполна насладиться своей победой. Она надела лучшее кимоно, зашла за Ивой, и они вместе с победоносным видом появились во дворе, дабы своим присутствием причинить поверженной сопернице боль и окончательно унизить ее напоследок.

Увидев наложниц, Хитоми повела себя на редкость сдержанно, безусловно понимая: они желали насладиться плодами изощренной интриги.

Хитоми поступила мудро, не доставив Югей и Иве удовольствия своим бессильным гневом, она повернулась в их сторону и низко поклонилась. Наложницы оторопели от такого поведения госпожи Хитоми и начали потихоньку шептаться, а затем и посмеиваться. Но Хитоми твердо решила не замечать и этого, ибо была преисполнена уверенности: сегодняшнее падение непременно приведет ко взлету в будущем.

Она в последний раз окинула взглядом дом, Югей, Иву, управляющего, скрывавшегося в тенистой галерее, и забралась в паланкин к Ихаре, которая уже разместилась в нем, не желая никого видеть – девушка тяжело переживала отъезд из Момодзоно.

Четверо слуг подхватили паланкин, за ним поспешили две доверху нагруженные повозки, они проследовали к распахнутым Китайским воротам, навсегда покидая Момодзоно. Ихара утирала слезы – ей было обидно за поруганную честь матери, еще никто не смел так обращаться с ней.

– Не плачь, – сказала Хитоми. – Порой в жизни кажется, что потеряно все и навсегда, но это лишь слабость духа. Мы непременно добьемся того, что желаем. Верь мне.

Ихара взглянула на мать, та с необычайным вниманием рассматривала свой веер. Девушка удивилась: может быть, он хранит какую-то тайну? Но это была вовсе не тайна, а стихи, написанные красной тушью на шелке:

С нитью жемчуга

Сравнила я свою жизнь.

Порвется – пускай.

Ведь с годами ослабну,

Не удержу своих тайн[72].

Всю дорогу до Киото Хитоми обдумывала дальнейший план действий. Взвесив все как следует, на холодную голову, она пришла к выводу, что сообщать господину Хиросэ о подслушанном ею разговоре канцлера и самурая из Исиямы – преждевременно. Кто знает, как начальник Левой дворцовой стражи поведет себя, например сам доложит императору о происках врагов и даже не упомянет о Хитоми. «Нет, я сделаю это сама, – решила она, – или доверю Ихаре…»

Отъехав на приличное расстояние от Момодзоно, Хитоми окончательно успокоилась – все складывалось не так плохо, если, конечно, не считать потерянной репутации. Но по мере приближения к Киото ее посетила здравая мысль: а кто в столице знает о событиях в Момодзоно? Да никто!

От этого ее настроение еще больше улучшилось, и она потихоньку затянула старинную песню. Ихара удивилась:

– Матушка, как вы можете петь?

Хитоми проигнорировала вопрос дочери, целиком и полностью поглощенная старинным мотивом. Наконец, насладившись пением, она ответила:

– Момодзоно – всего лишь поместье, расположенное в десяти ри от Киото. И в столице никому нет дела, что там происходит. Мы прибыли в город, дабы выгодно устроить твое замужество.

Ихара с удивлением посмотрела на мать, понимая, что та, в сущности, права, и ее дурное настроение улетучилось, словно маленькое облачко, гонимое ветром.

Господин Хиросэ, по обыкновению, собирался на службу в императорский дворец, когда ему доставили письмо из Момодзоно. Он снял золотой шнурок со свитка, развернул его и прочел:

«Господин Хиросэ, обстоятельства складываются таким образом, что я вынуждена покинуть поместье, ибо моей репутации нанесен непоправимый урон. Прошу вашего снисхождения и покровительства.

Госпожа Хитоми».

Господин Хиросэ забеспокоился: «Неужели она узнала что-то важное? Непременно следует принять ее. Надо поговорить с женой…»

Паланкин и повозки госпожи Хитоми достигли Второй линии Киото в час Овна. Хитоми и Ихара, утомленные дальней дорогой, мечтали об обеде и отдыхе. Госпожа Такико, хозяйка дома, вела себя предельно вежливо, она проводила гостий в специально приготовленные покои и распорядилась подать еду.

Как и приказал муж, Такико ни о чем не расспрашивала госпожу Хитоми. Сообщив лишь, как было условлено, что господин Хиросэ будет поздно, в час Быка, ибо он совершает ночной обход вверенных ему дворцовых помещений, проверяет посты, костры у Восточных ворот, а затем только направится домой.

Конечно, Такико знала о том, что у мужа на стороне есть связь, но была уверена: он непременно поспешит домой из-за приезда госпожи Хитоми. Она помнила бывшую наложницу сёгуна еще по Исияме, где многие вельможи и самураи добивались любви красавицы, и ни для кого не было секретом, что господин Хиросэ пылал к ней страстью. Хиросэ достаточно долго добивался расположения бывшей наложницы сёгуна, отвергавшей одного поклонника за другим, и, когда наконец она уступила, находился на верху блаженства, ибо Хитоми считалась одной из самых искусных любовниц Исиямы. Когда же Хиросэ попал в немилость к сёгуну и был вынужден покинуть военную ставку, их любовная связь прервалась, но он еще долго вспоминал страстные объятия своей возлюбленной.

Такико прекрасно понимала, что бывшая любовница мужа появилась в Киото неспроста. Она подозревала, что Хиросэ вновь загорелся к ней страстью. Такико по опыту знала, что Хиросэ – мужчина сильный и импульсивный и если желает женщину, то непременно ее добьется, ведь за годы, проведенные в императорской столице, он поменял немало любовниц, некоторых она даже знала в лицо, но таких красавиц, как Хитоми, среди них не было.

Первое появление Хитоми в Киото Такико восприняла настороженно, хотя старалась не показывать виду и быть предельно вежливой с ней. Она много думала о красавице из Исиямы и пришла к выводу, что та умна, воспитанна, принадлежит к одному из знатных родов