Две хризантемы - Рико Сакураи

ее по прошествии стольких лет. Сердце госпожи Тоётоми-Ода учащенно билось, непроизвольно на нее нахлынула волна ненависти к гадалке, отчего – она не могла понять. Ведь об истории с таинственным взятием Адзути было известно немногим: Акэти Мицухидэ, умершему почти пять лет назад; Уми-Сайто, никогда бы не рассказавшему об этом лже-Хитоми, хотя бы из уважения к памяти ее отца; да госпоже Саюри, скоропалительно покинувшей княжество Оды Нобунаги, о которой вскоре все забыли.

– Мы готовы, приступайте, – вымолвила наконец Хитоми.

Гадалка, как и тогда, много лет назад, расстелила перед собой специально приготовленный лист бумаги, затем обмакнула кисточку в тушечницу и ярко-алым цветом начертала иероглиф онмё до.

Женщины замерли в ожидании, им казалось, что вот-вот появится таинственный дух Шикигами…

Гадалка сосредоточилась, закрыла глаза и начала нашептывать магические заклинания. И вот, так же как и на прошлом сеансе, от иероглифа, начертанного на бумаге, начал подниматься легкий серебристый дымок. Ихара также испугалась – на магическом ритуале она присутствовала впервые.

Дымок постепенно поднимался и наконец, окутав голову гадалки, полностью исчез – Шикигами овладел ее разумом.

– Что вам угодно? – спросила гадалка совершенно чужим голосом.

– О могущественный Шикигами! – взмолилась Хитоми. – Я бы хотела узнать будущее дочери.

– Ихара… – тихо произнес Шикигами. Женщины задрожали… Девушка, непроизвольно повинуясь инстинкту самосохранения, схватила мать за руку. – Скоро она обретет настоящую любовь и влияние… Страдания будут сполна вознаграждены, вы найдете то, что давно потеряли, и вновь вернете свое имя…

Гадалка издала неистовый крик, упав на лист бумаги с начертанным иероглифом. Вокруг ее головы появился прежний серебристый дымок, который постепенно рассеялся в воздухе.

Женщины в оцепенении смотрели на госпожу Саюри, та не проявляла никаких признаков жизни. Комнатные перегородки раздвинулись, посетительницы вздрогнули от неожиданности. Вошла служанка и, поклонившись, сказала:

– Госпоже необходимо отдохнуть. Расплатиться можете со мной.

Хитоми протянула девушке несколько серебряных монет и поспешила уйти, за ней – Такико и Ихара.

На обратном пути Хитоми размышляла над предсказанием: как и в прошлый раз, произнесенное духом в иносказательной форме, оно таило множество загадок: «Обрету то, что потеряно давно… Сестру, замок, род Ода? Свое имя… Неужели я вновь стану Юрико?»

Господин Миёси Канаэ прекрасно знал о том, что случилось в Момодзоно, – Югей прислала ему письмо, преисполненное благодарности, где также сообщала, что ее верный человек проследовал за паланкином Хитоми вплоть до Киото, выяснив, что она остановилась в доме некоего высокопоставленного чиновника.

Канаэ выждал некоторое время и решил написать письмо Ихаре, предлагая свою любовь и покровительство. Перечитав послание, чиновник остался недоволен его стилем и содержанием. Поразмыслив, он снова вооружился пером и на сей раз беглым слоговым письмом, не желая тратить время на изысканную каллиграфию, изложил на бумаге откровенное предложение Ихаре – стать наложницей и отправиться с ним в Гифу. Затем Канаэ написал и госпоже Хитоми, уверяя ее: если Ихара станет его наложницей, то никогда и ни в чем не будет нуждаться.

…Госпожа Хитоми получила письмо и тотчас же прочитала. Предложение господина Канаэ вызвало у нее сильное негодование. Она направилась к дочери, и та призналась, что также получила письмо от господина Миёси. Хитоми развернула послание, предназначавшееся дочери, теперь ее охватило не только негодование, но и ненависть к искусному интригану.

– И он еще смеет писать нам! – возмущалась она. – Бесчестный человек! Связать с таким свою судьбу было бы ошибкой! Какая самонадеянность! Он считает, что мы раздавлены отъездом из Момодзоно и согласны на все!

– Матушка, поверьте, я и не думала отвечать господину Канаэ, – заверила Ихара. – Я верю в предсказание онмёдо. Любовь и богатство я обрету явно не с ним…

Хитоми немного успокоилась и внимательно воззрилась на дочь.

– Ты очень повзрослела и стала рассудительной, – не без удовольствия заметила она. – Я сама напишу ответ, после которого, надеюсь, господин Канаэ навсегда потеряет желание добиваться твоего расположения.

Глава 5

Наконец остался один день до начала Церемонии представления наложниц в императорском дворце. Госпожа Аояги решила провести ее скромно, без излишеств, в специальном зале рядом с ее личными покоями. Для этого она приказала украсить помещение множеством гирлянд из цветной бумаги, сухих цветов и трав.

Церемониймейстер тщательно составил списки представления девушек в порядке знатности их семейств. Первой шла юная претендентка из рода Фудзивара, имевшего тесные родственные связи с императорской семьей. Госпожа Аояги уважала род Фудзивара, тем более что многие мужчины семейства занимали важные государственные посты. Но… Фудзивара, некогда имевшие огромное влияние на императора, чрезмерно добивались власти, что не могло не тревожить и настораживать, поэтому-то госпожа Аояги решила заранее отвергнуть дочь Правого министра, хоть та была красива и образованна.

Затем в списке значилась младшая дочь Левого министра, едва достигшая совершеннолетия. Госпожа Аояги сомневалась в ее способностях, ибо та была слишком молода для роли наложницы. Далее шли дочери Главного министра, начальника Личной императорской гвардии, начальников Левой, затем Правой дворцовой стражи, видных военачальников, старшего советника, трех средних советников и двух младших советников. Перед взором госпожи Аояги должны были предстать пятнадцать девушек, из которых только три смогут разделить ложе с императором.

Господин Тайто Хиросэ официально удочерил Ихару, дабы она могла занять достойное место в списке как дочь начальника Левой дворцовой стражи, но пошел на небольшую хитрость, подавая церемониймейстеру прошение об участии в представлении. Сёгун дал свое разрешение на удочерение, даже не вдаваясь в подробности – настолько ему не хотелось заниматься брачным вопросом дочери. У него было достаточно дочерей от других наложниц, которым он мог устроить политически выгодные для него браки. Господин Хиросэ указал происхождение Ихары как Тайто-Ода, то есть обозначил принадлежность девушки к двум известным родам, преданным императору, опустив ее родство с сёгуном.

Госпожа Аояги, просматривая список девушек, сразу же обратила внимание на имя Тайто-Ода Ихары. Она знала, что господин Хиросэ, не имея дочерей, а лишь двух сыновей, на днях изъявил желание удочерить некую девушку. Госпожа Аояги и предположить не могла, что приёмная дочь господина Тайто Хиросэ – внучка Оды Нобунаги.

Имя Нобунаги всколыхнуло в душе госпожи Аояги угасшие чувства с новой силой. Она вспомнила последнюю встречу с князем – те несколько дней, которые они провели в монастыре Энряку-дзи. Затем они лишь изредка обменивались письмами, и спустя какое-то время госпожа Аояги получила известие о том, что Адзути пал при весьма таинственных обстоятельствах, а Нобунага якобы сделал харакири.

Госпожа Аояги припомнила, что одна из дочерей князя исчезла, кажется,