После развода в 40. Между нами твоя истинная - Екатерина Гераскина

И тогда я увидел руку. Она лежала на животе.

На выпуклом животе.

Сердце моё… просто остановилось.

Кристина.

Беременна.

И по её фигуре я точно знал срок. Я видел её в таком положении… слишком много раз.

Мы вместе считали дни до появления детей, каждый раз надеясь и каждый раз боясь новой трагедии.

Но теперь она не выглядела ни больной, ни истощённой. Она будто дышала самой жизнью. Источала её. И беременность была ей к лицу — как продолжение её света.

Я нервно провёл рукой по волосам. Дик дёрнулся, собираясь выйти ей навстречу, но я поймал его за руку.

Он нахмурился, и я тихо, но с угрозой произнёс:

— Куда ты?

— Её ищет Чарльз.

— Зачем она ему?

— Она должна родить ему наследника, — еле слышно ответил он.

— Она в положении, уходим.

— Значит скинет ребенка, — процедил Дик и попытался вырваться. — Чарльз не будет ждать.

Но выйти из укрытия он не успел, потому что я ударом ребра ладони в шею вырубил его. Он рухнул в землю лицом. Это было громко, чтобы Крис услышала, чтобы ушла.

Она остановилась. Я видел это, продолжая впитывать в себя ее образ, запоминать. Её глаза испуганно расширились и в следующее мгновение она исчезла. Словно растворилась в воздухе.

А я…

Боги, как же мне хотелось броситься за ней.

Взять её в объятия.

Вдохнуть её запах.

Положить руки на её живот.

Упасть перед ней на колени. Целовать ее живот и чувствовать новую жизнь. Ребенок… у нее малыш от меня. Я не смог понять кого она ждет, был настолько ошеломлен.

Мне так хотелось быть просто… быть рядом.

Но я не мог.

Я встал.

Взмахом руки начал скрывать Холм Кристины, словно его тут и не было. Магия отзывалась легко, послушно, будто я всегда владел только ею одной.

Слепящие потоки силы ложились защитой, вокруг её места Силы, того самого, которое она делила с нашим малышом.

Так просто оно теперь не откроется.

Я ясно чувствовал, что Кристина потратила много магии, чтобы ребёнок родился живым, чтобы он рос под защитой, под дышащей рукой леса, под куполом жизни.

Я стоял и сплетал защитные контуры дальше, крепче, выше, пока пальцы дрожали от напряжения и чувства утраты. Мы столько потеряли вдали друг от друга.

Ни один дракон, ни один василиск — никто сюда больше не ступит.

Я укреплял её Холм.

И вместе с камнями, корнями и ветвями из меня рвались эмоции и чувства.

Я укреплял стены изнутри и снаружи, наполнял их силой трав, деревьев. Я давал силу растениям, что становились новым домом для Кристины и нашего ребёнка.

Феи, что тянулись ко мне из сумрака, замерли в уважении и просто смотрели, а потом магия вспыхнула у меня из рук, обвила их, и они, словно искры, описали петлю в воздухе.

Светлячков становилось всё больше. Лес дышал ими.

Холм оживал. Его очертания становились чётче: на поверхности проступали магические линии, узоры.

И вдруг существо — странное, волшебное, вышло из травы. Крупный заяц, но с волчьими лапами и хвостом. В руках у него была лютня.

Оно оскалился не заячьими клыками, дёрнул длинным ухом. Я поднёс палец к губам.

— Тссс… — сказал я и покачал головой. — Не время петь.

Существо послушно замерло и отступило.

Пока я питал место Силы Кристины, вокруг меня было уже намного больше волшебного народа: маленькие феи, лесные духи, существа из мха, из коры, они питались магией фейри. Хранителей этого места.

Холм становился выше. Шире. Крепче.

Волшебные создания рыскали вокруг, заглядывали мне в глаза, ныряли в траву, касались спины. Им было… хорошо. Они напитались магией, как глотком чистейшей воды.

И мне казалось, что даже Лес стал дышать иначе. Гораздо чище. Гораздо свободнее.

Холм не только поглощал мою силу, но и начинал излучать ярче энергию и распространять ее в глубь.

Он стряхивал с себя гниль василисков, ту грязь, которую они приносили своим ядом, своим присутствием, своей тьмой.

Я ещё раз прислонил пальцы к губам, чтобы волшебные создания не шумели.

— Тссс…

Они тут же кивнули.

— Охраняйте… её.

И они снова кивнули — все как один.

Я взмахнул руками и закрыл Холм завесой — плотной, невидимой.

Драконы и василиски больше не увидят его. Не найдут. Не почувствуют.

Привёл Дика в чувство. Он моргнул, рывком поднялся.

— Что ты сделал?!

— Мы здесь ничего не видели, — я положил руку ему на плечо и спокойно процедил: — Здесь нет ничего. Только древний непроходимый лес.

— Да… — выдохнул он, уже понимая.

Мы развернулись и пошли к лошадям.

Вернулись к стоянке драконов ровно к тому моменту, когда Чарльз, полный нетерпения, ходил вокруг шатра, ожидая нашего доклада.

Стоило нам спешиться, как он шагнул к нам.

— Ну? Что там?

Я поглаживал лошадь по шее.

— Ничего, — ответил Дик. — Дикий, непроходимый лес.

Чарльз бросил на меня желтый звериный взгляд.

— Совершенно ничего, — подтвердил я.

Чарльз перехватил Дика за локоть, отвёл его в сторону. Но по губам бывшего Императора-Дракона я уже прочёл вопрос:

— Ты видел Холм? Он там должен был быть!

Дик нахмурился, словно пытался что-то вспомнить, но я точно знал — он ничего не скажет, не пойдёт против моей магии.

Но покачал отрицательно головой.

Бывший Император-Дракон выругался. На мгновение показалось, что он стал ещё старее, чем был полдня назад. Я прищурился, присмотрелся внимательнее к нему, к потокам магии, которые пульсировали вокруг его тела, клубились возле груди и шеи, как туман перед рассветом.

И понял отчего вся эта спешка, отчего такое дикое желание зачать наследника, отчего этот лихорадочный блеск в глазах. И дело было не только в Троне и власти.

Ему был нужен не только наследник. Ему была нужна та, кто подпитывала бы его жизненные силы.

Старый клещ подыхал.

И искал, к кому бы присосаться в последний раз.

Старую энергию, которая была не его, он бы отдавал, сыну, — сливал бы в него смрад протухшей фейри-силы, той самой, что урвал во время чужой смерти. Сам же питался бы чистой энергией от ныне живущей фейри.

Его дракон… если это вообще ещё можно было назвать драконом… заматеревший ленивый паразит, питающийся тухлятиной.

Были ли у него ещё крылья? Поднимался ли он в небо? Или уже давно утратил эту способность, превратившись в подобие василиска — с змеиной, липкой, разлагающейся от собственной слизи сущностью?

— Подойди, — приказал паразит мне. — И ты тоже… ничего не почувствовал там? — сузил глаза старик.