Благочестивая одержимость - Энса Ридс

я не хочу, чтобы ты причинила вред ребёнку, — сказал он холодно, словно мы не обсуждали моего отца и то, как он его замуровал. Он не отрывал глаз от дороги, и вёл себя невозмутимо спокойно.

— Пошёл ты! — услышала я свой вопль, набросившись на него, — Пошёл ты! Пошёл ты! — повторяла я как мантру, хватая его за волосы, за рубашку, за галстук, за всё, до чего могла дотянуться. Я толкала его, царапала, делала всё, что могла, чтобы причинить ему боль, но ему удавалось сдерживать меня одной рукой, блокируя все мои попытки приблизиться к нему.

В тот момент, я не заметила машину, ехавшую со стороны Сальваторе. Неожиданно чёрный Ford «VelociRaptor», начал таранить нашу машину, пытаясь столкнуть нас с дороги, и мы тут же потеряли управление. В глазах потемнело, зрение стало расплывчатым, и я почувствовала удар от сталкновения. Сальваторе вовремя оттолкнул меня назад, иначе я бы вылетела через лобовое стекло. Он помог смягчить удар, но я всё равно задела головой стекло и на какое-то время потеряла сознание. Затем послышались выстрелы, и я схватилась за живот, испугавшись, что стреляют в меня.

Я застонала, посмотрев на Сальваторе, его голова была прислонена к спинке сиденья. Он пытался прийти в себя, и его глаза были полуоткрыты. По его лицу тянулся след густой крови.

— Нирвана... — он поднял руку, чтобы прикоснуться ко мне. Он провёл рукой по моей щеке, словно радуясь тому, что я цела и невредима. Он смотрел на меня так, как будто я — это всё, что имеет значение, даже в условиях полного хаоса. Моё сердце сжалось, он был таким беспомощным. Я не могла поверить, что он ранен и истекает кровью, ведь я всегда считала его непобедимым монстром.

Потом я вспомнила всё, что он сделал со мной, и с моими близкими. Я хотела ненавидеть его в тот момент, но не могла. Я любила его. Это было больное влечение, которое я хранила глубоко в своём сердце.

Звук внезапно открывающейся двери вернул меня в реальность.

— Прости, Сальваторе, — проговорила я, глядя ему в глаза. Я видела, что он был дезориентирован, но знала, что он меня слышит.

— Ты заставил меня сделать это, — чувствуя, как кто-то перерезает ремень безопасности, я продолжала смотреть на Сальваторе, — ты плохой человек, — его взгляд обратился к мужчине в маске, который стоял там, пытаясь помочь мне выбраться из машины, — миру такие не нужны, — мужчина положил руки мне под колени, а другую — на спину, после чего начал вытаскивать меня.

— Прощай, Сальваторе.

— Нирвана… — его голос звучал как шёпот, но он был ещё в сознании.

Я вжалась в грудь мужчины, который вытащил меня, и увидела Анну, приближающуюся к машине.

— Сальваторе Эспозито, по распоряжению правительства Соединенных Штатов Америки, ваш приговор за непредумышленное убийство, мошенничество, коррупцию, похищение людей, — продолжая перечислять все его преступления, направила на него пистолет. Я закрыла глаза, начав напевать про себя, боясь услышать, что будет дальше, —...будет казнён. Увидимся в аду.

Из её пистолета раздалось несколько выстрелов, и я закричала.

†††

Мужчина отнёс меня к одной из машин и надёжно пристегнул. Он накинул на меня тонкое одеяло и осмотрел меня, сняв маску с лица.

— Всё в порядке, мэм. Теперь вы в безопасности, — произнёс он успокаивающе, оглядываясь на разбитые машины и мёртвые тела вокруг. Это была кровавая сцена, как из фильма ужасов. Люди Сальваторе лежали в лужах крови, повсюду валялись пистолеты и пули.

Я рыдала, не сводя глаз с машины напротив, с неподвижного тела Сальваторе за рулём. Его кровь стекала по лобовому стеклу, и моё сердце разрывалось от боли. Я смотрела на его мёртвое тело до тех пор, пока Анна не села в машину, и крепко обняла меня за плечи.

Я сжимала в руках фотографию ребёнка, который никогда не узнает об ужасах этого дня.

Глава 26

Прохладный утренний ветер обдувал кожу, я плотнее натянула кардиган и шла по дороге. Я остановилась на углу улицы, чтобы дождаться автобуса. Я не могла сдержать улыбку, глядя на свои простые бежевые туфли, чувствуя, как распухли мои ноги. Глубоко вдыхая свежий воздух, я словила себя на мысли, что наконец-то, могу дышать свободно. При отце я жила в одиночестве, изоляции и чрезмерной опеке, и это только усугубилось, когда Сальваторе положил на меня глаз.

— San'bonani6 — приветствовала я на своём бедном зулусском, используя лишь те немногие слова, которые успела выучить за то время, что была здесь. Я встретила нескольких человек, которые, как и я, спешили на работу. Все мы были одеты по-разному: один из мужчин был в форме охранника, другой — в школьной форме, ещё одна женщина — в форме медсестры. Я была одета в свою униформу — чёрные брюки, которые доходили до щиколоток, и чёрную футболку с названием магазина, в котором я работала. «Mr. Price» — магазин одежды по доступным ценам, в торговом центре неподалёку отсюда.

— Yebo7 — сказали они в унисон, поприветствовав меня в ответ. Как по команде, серебристый автобус направился в нашу сторону, и все мы подняли руки, жестикулируя в разные стороны. Автобус остановился, и несколько человек из ожидающих людей забрались в него. Я села в середине салона у окна, крепко держа на коленях свою дешёвую сумку.

В салоне автобуса пахло дешёвыми духами и спреем для волос. Мои глаза встретились с затылком дамы с дредами, идеально уложенными на макушке, она громко разговаривала по телефону и кричала на своего ребёнка, который, как я поняла, не выключил чайник перед уходом в школу. Я слегка улыбнулась, положив руку на свой живот, поглаживая его. Закрыв глаза, я почувствовала лёгкие толчки моей малышки.

Да, у меня будет девочка. Я обратилась в местную государственную больницу и часто посещала её, чтобы следить за своей беременностью. Я расплакалась, когда узнала, что это девочка, и помнила, как он хотел её назвать.

— О, моя маленькая Мэри, — сказала я, почувствовав, как она пинается в животе, хотя временами ощущения были довольно болезненными, но моё сердце прыгало от радости, зная, что с ней всё хорошо.

Прошло семь месяцев. Семь месяцев вдали от этого ужасного места. Семь месяцев с тех пор, как Анна инсценировала мою смерть. Она рассказала мне, что они подстроили всё так, будто сожгли моё тело, оставив на месте преступления моё кольцо, чтобы все поверили, что я умерла. Сальваторе был