Хорошие девочки попадают в Ад - Марина Эльденберт

— Где болит? — спросил он.

— Да нигде, — ответила я, расплываясь в улыбке. Лукас парамедик — это так мило! И, судя по концентрации слова «мило» в моем лексиконе, я временно попала в Рай.

Но боли правда больше не было, и это подтверждало мою теорию, что я на облачке. Потому что после того, как меня приложил Роб, боли просто не может не быть. Надеюсь, там на Земле ему кто-нибудь прищемит яйца. А еще очень надеюсь, что его все-таки посадят… если найдут. Какие-то совсем не облачные мысли…

Которые оборвались, когда Лукас по-прежнему осторожно взял меня на руки и поднялся.

— Куда мы идем? — уточнила я. — В Ад?

— На кровать, — почему-то зло произнес он. — Я вызову скорую.

— Скорую? Зачем скорую? Она отвезет меня к ангелам?

— Ники! — натурально зарычал он.

Вот это уже был настоящий Лукас, и я попыталась дотянуться до его носа, чтобы проверить, что все-таки происходит. Но раньше, чем мне это удалось, сознание вылетело, и я провалилась в темную холодную глубину, в которой не было ничего.

Когда я вынырнула из нее, Лукас с кем-то говорил по телефону, а мир вокруг был неощутимо-зыбким. Я хотела спросить об Амире, но снова упала в это расплывающееся пространство, а когда пришла в себя, поняла, что, наверное, в этом нет смысла. Амира не может сюда попасть, она маленькая, а еще — это хорошо, потому что, я надеюсь, у нее будет долгая счастливая жизнь.

Когда я пришла в себя в следующий раз, вокруг было много света и люди в белом. Но это были врачи, а не ангелы. Или ангелы переоделись врачами, чтобы меня не пугать? Я думала о том, что главный ангел из моей жизни, хоть и падший — когда-то я сравнила его с Люцифером — исчез. И аккурат в тот момент, когда я об этом вспомнила, он шагнул ко мне, он тоже был в белом, и его ладонь коснулась моей.

— Скажи Амире, что я ее люблю, — произнесла я.

Собственный голос казался далеким и глухим, но я все-таки продолжила.

— И что я не хотела уходить, просто я трусиха. Я очень боялась ее потерять. Вас.

Из глаз почему-то потекли слезы, разве так бывает на облаках?

— Она знает, что ты ее любишь, — сказал Лукас.

— Нет. Не знает.

— Я уже ей сказал.

— Так быстро?

— До того, как приехать к тебе.

Приехать?

До меня начало доходить, что «приехать» никак не сочетается с облаками, ангелами и всем, о чем я думала совсем недавно. А еще во мне вдруг заболело абсолютно все.

Я не умерла. По крайней мере, пока. И до Ада мне, как до Луны раком, по крайней мере, до того, каким его многие представляют. Но это значит, что Лукас… здесь? Он правда здесь? И я могу его коснуться снова?

Я потянулась к нему, но в этот момент один из врачей сказал:

— Нам пора забирать ее в операционную.

— Увидимся, Ники, — сказал он, и я полетела.

На этот раз весьма осязаемо, на каталке, и я чувствовала себя до того момента, пока ко мне не подошел анестезиолог со всеми своими прибамбасами. Но даже тогда, уплывая в пелену бессознательного, я держалась за мысль о том, что Лукас ко мне приехал. А я так и не успела сказать ему, что я… его…

Глава 27

Лукас

Монотонное пиликанье аппаратов убаюкивало. Тем не менее сна не было ни в одном глазу. Он смотрел на Ники, которая лежала в одиночной палате интенсивной терапии: сейчас она казалась еще более хрупкой, чем обычно. А он был в шаге от того, чтобы потерять ее. Снова.

В какой-то момент ему показалось, что так и будет, особенно когда она начала бормотать про ад. Путая слова, меняя их местами, мешая английский и русский. У нее были расширенные зрачки, этот пугающе-ровный пульс, и она не чувствовала боли.

Если бы она умерла…

На этой мысли он продолжить не мог. Даже после гибели Марии у него было будущее и продолжение, у него была месть. Сейчас на этой мысли обрывалось все. Просто терялось, расплывалось в сознании и переставало быть. Ублюдку, напавшему на нее, Лукас просто свернул шею. На месте. Это произошло слишком быстро, такие, как он, не заслуживают быструю смерть. Они заслуживают пережить все то, что пережили те, над кем они издевались. Но они совершенно точно не заслуживают того, чтобы о них думали, даже в таком ключе. Поэтому Лукас выкинул его из головы сразу, как только ему позвонили и сказали, что тела больше нет.

Возвращаясь в реальность, он поднялся и приблизился к женщине, которая за невыносимо короткое время стала для него всем. Раньше Лукас считал, что такое придумывают для сопливых мелодрам: иногда кассовых, иногда не очень. Раньше — до встречи с ней.

Ники не чувствовала боли из-за адреналина, к счастью, это помогло ей продержаться почти до самой операционной. Экстренная операция из-за черепно-мозговой травмы, хирург, которого выдернули из другого города и привезли сюда, один из лучших в своем деле. Временами все случившееся казалось сюрреалистичным, каким-то бредом, потому что в ее ситуации каждая секунда промедления, каждая задержка могла бы стоить ей жизни.

Но все обошлось.

Все. Обошлось.

Хотя операция была непростая, Ники выжила, и это так на нее похоже. Потому что она боец, боец по жизни, и она заслуживает раскрутить эту жизнь на полную, как никто.

— Она может прийти в себя на следующий день, а может через неделю, — так сказал врач.

Этот хирург спас ее, и поэтому Лукас ему верил, верил в то, что он говорит — операция прошла успешно, теперь все зависит от нее, от скорости ее восстановления.

Он сообщил ее отцу и матери, и мать уже летела через океан. Снова. Отец ничего не сказал, но Лукасу было плевать: он сделал все, что мог. Если этот идиот