Хорошие девочки попадают в Ад - Марина Эльденберт

Я сняла небольшую квартиру в Красной поляне, подальше от горнолыжек, крупных отелей и Розы Хутора. Туда я тоже выбиралась, когда мне становилось совсем тоскливо, но в основном бродила по тихим улочкам, наслаждаясь лаем собак и молчанием гор. Горы на меня подействовали исцеляюще: нет, они не сняли тоску по Амире и Лукасу полностью, не проходило и дня, чтобы я не думала о том, как могли бы сложиться наши отношения и наша жизнь, если бы я не сбежала тогда с Мальдив.

Не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала, как желала самой чудесной девочке в мире спокойной ночи, и какие горячие ночи были у меня на Мальдивах (совершенно точно не связанные с местным климатом). Но, вместе с тем, я не чувствовала себя пустой. Я чувствовала себя благодарной за то, что в моей жизни было такое время, и пыталась понять: смогла бы я преодолеть то, о чем говорила Лукасу?

Смогла бы пересилить свое нежелание рисковать всем, что обрету: близостью, самыми родными людьми, каждый день просыпаясь со страхом, что могу потерять их сегодня? И как мне жить, если я никогда больше их не увижу?

В процессе познания себя я позвонила отцу и спросила его о матери, правда ли то, что она мне рассказала. Он, хотя и удивился — и моему звонку, и тому, что я с ней встречалась (я не стала вдаваться в детали, просто озвучила сам факт), все же подтвердил.

— Да, я посчитал, что так будет лучше для тебя, — сухо произнес отец. — Это все, что ты хотела мне сказать?

И в этом был он весь. Он настолько не принимал иную точку зрения, что странно, как у него вообще получалось вести бизнес и играть во все эти игры. Потому что в отношении семьи у отца всегда было только черное и белое, и никаких оттенков. Либо шлюха, либо святая, либо любимая дочь, либо с глаз долой.

— Я рассталась с Робом, — сказала я, — но тебя это вряд ли заинтересует. Ты ведь вычеркнул меня из своей жизни в точности так же, как в свое время маму.

Он долго молчал, и я ждала, что, возможно, он скажет что-то вроде: «Где ты? Давай увидимся», но все, что сказал отец, это:

— Давно пора было.

На этом мы с ним и попрощались, и я как никогда отчетливо поняла, что это был наш последний с ним разговор. Я действительно была для него важна, но еще я должна была быть для него удобной. Такой, какой меня хочет видеть он, непохожей на мать, в чем-то совершенной. Даже когда я косячила, он подгонял мои косяки под свой идеальный образ меня, а когда не смог подогнать — привет, Роб — на этом все и рассыпалось.

Мамин номер у меня тоже был — еще один подарок от Лукаса, но я им так и не воспользовалась. Хотела пару раз, когда лежала, рассматривая невысокий бревенчатый потолок: владелец квартиры, которую я снимала, был эко-френдли, и у него в квартире все было из экологически чистых материалов. Исключение — электрический чайник, стиральная машинка и прочие атрибуты современной жизни, но я не стала об этом упоминать, когда мне рассказывали, как важно выключать свет, если ты вышла из комнаты, и закрывать кран, пока ты намыливаешься.

Еще я купила себе планшет и рисовала. Начала с зарисовок гор и улицы, на которой жила, а потом перешла на одежду. Поразительно, но Диана открыла в себе таланты дизайнера, а я раздумывала над тем, чтобы открыть собственный бренд одежды. Мне нравилось собирать необычные конструкции из привычного, а потом делать их удобными. Например, комбинезоны для сноуборда. Или дутики. Которые обычно выглядят так, как будто ты нажрала с десяток килограмм на зиму, чтобы не сдохнуть от холода.

Туристический сезон в Красной поляне был в самом разгаре, поэтому я старалась по минимуму «выбираться в люди», но этим вечером мне откровенно захотелось погулять там, где не только я, мои мысли о том, как могло бы быть, и ветер.

Гуляя по набережной Мзымты в толпе туристов, я куталась в вышеупомянутый дутик, рассматривала огни сетевых отелей и канатных дорог и чувствовала себя невыносимо одинокой. Попытавшись сбежать от собственных чувств в толпу, я обманула сама себя. Снова.

Потому что оказавшись этим вечером здесь, все, о чем я могла думать — это о том, как здорово было бы пройтись по этой набережной с Лукасом и Амирой. А потом посидеть в одном из моих любимых ресторанов, за столиком у камина. Глядя на то, как за окнами идет густой снег, и чувствуя себя по-настоящему счастливой.

Глава 26

Лукас

— Ты точно решил?

— Точнее некуда, — Лукас глянул на особняк Ростовского, разбирая систему его безопасности по кирпичикам.

Дом стоял особняком, и это существенно упрощало задачу. Ростовский хотел расширяться, отгрохать здесь парк, а после превратить свою начинающуюся с роскошного дома крепость в загородный комплекс наподобие тех, что строили себе русские аристократы. Пруд, парк, мостики, беседки, конюшня… Когда нечем особо похвастаться, в душе — пустота, а в сердце — дыра размером с галактику, поневоле приходится компенсировать.

С того самого момента, как стало известно, кто стоит за нападением, участь Ростовского была решена. Лукас не стал говорить Амире, что ее отец — тоже из тех, кто легко убивает. Правда, в отличие от большинства не за деньги, а по причине. Когда ты ребенок, в таких деталях достаточно сложно разобраться, но когда она подрастет… когда она подрастет, возможно, он расскажет ей все. Что ее мать погибла не просто так, и что тот, кто ее убил, тоже мертв. И что тот, кто пытался убить их на острове — тоже.

— Но это же твой бизнес, твое детище, — Йонас проверил пистолет и посмотрел на него. — Стоит ли все менять из-за ба…

Под взглядом Лукаса