Хорошие девочки попадают в Ад - Марина Эльденберт

Прежде чем я успела прокрутить все это у себя в голове, Ди подлетела ко мне и обняла так порывисто, что чуть было не снесла прямо на стюарда, опешившего от такого проявления чувств.

— Мать твою, Савицкая! — прошипела она. — Мать твою! Мы думали, что мы тебя потеряли.

Я хотела сказать, что моя мать потеряла меня гораздо раньше, или что я потеряла мать гораздо раньше, но циничные слова застряли в горле, и я чуть было не подавилась ими, когда попыталась вдохнуть. Я не знала, Лукас это устроил, или Ди сама узнала о моем возвращении по своим каналам (зная и его, и ее, я могла только предполагать без точных версий). Но у меня не хватило сил отказаться от этих объятий, и, как только я себе их позволила, меня прорвало. Говорят, мы ведем себя рядом со старыми знакомыми так, как вели когда-то, но все это херь на палке. Потому что, следуя этому правилу, я наоборот должна была собраться: вместе с Ди мы составляли парочку циничных девиц, которым пофиг на все и вся, даже на собственные чувства.

Но сейчас я почувствовала, как по моим щекам текут слезы, и холодные жала снега кусали меня льдом прямо поверх них.

— Э… — сказала Ди, отстранившись и заглядывая мне в лицо. — Да ну нах. Так не пойдет. Поехали.

Она буквально затолкала меня в машину, помахала стюарду.

Через полтора часа, спустя все прилетные формальности, мы уже подъезжали к их дому. ЖК бизнес-класса впускал только своих, хоровод новостроек весело подмигивал огнями, в том числе новогодними — их еще не сняли, а в центре двора стояла огромная пушистая елка.

Такая же пушистая елка стояла у них в квартире. У них — это у Ди с Андреем, они познакомились еще в нашей провинции, вместе уехали в Москву. Там была какая-то история, достойная криминального сериала на СТС, или где там их у нас показывают. Но, в отличие от нас с Робом, у них все получилось. Возможно потому что Ди всегда лучше разбиралась в людях. А может быть, просто так получилось.

В машине Ди сунула мне в руки стаканчик с кофе и молчала. Вот что еще отличало Астахову — так это понимание, когда лучше промолчать. Иногда она могла использовать это против вас. А иногда — даже против себя. Такие дела.

— Садись, — она кивнула на диван, — я сейчас еще чай нам сделаю. И найду что-нибудь покрепче.

— Я выгляжу так, как будто мне нужно что-то покрепче?

— Савицкая. Весь твой вид просто вопит о том, что тебе нужно что-то сорокоградусное. А лучше семидесяти. Но последнего у нас в доме не водится.

— Давай лучше сразу спирт, чего мелочиться.

— Не могу, — с непроницаемой мордой ответила Ди. — Выжрала весь, когда узнала, что ты исчезла.

Вот это было уже больше похоже на нас, и с губ сорвался смешок.

— Так, ладно, я ненадолго, — сказала Ди и исчезла, а я осталась.

Их дом был совершенно иным, чем у нас с Робом. И он ничем не напоминал холодный дом Лукаса во Франкфурте. Здесь все дышало не просто уютом, ухоженностью и достатком, но любовью. Никогда бы не подумала, что из нас двоих именно Ди первая позволит себе такие чувства. Если честно, я вообще думала, что она никогда никого к себе не подпустит, но…

Я старалась не сильно глазеть по сторонам, чувствуя себя донельзя неловко. Во-первых, потому что это был островок чужого уюта, в котором я тоже чувствовала себя чужой. Во-вторых… для меня это было слишком, потому что я тут же начинала думать о том, что могло бы быть у нас с Лукасом, если бы я не сбежала.

Вот только оно не могло.

Диана вернулась с подносом, на котором стоял чайник, чашки, а еще блюдо с японскими пирожными. Пока я разливала нам чай, она дошла до бара, принесла бутылку дорогущего коньяка и два бокала.

— Ну-с, приступим, — сказала она. — Сама все расскажешь, или придется тебя сначала напоить?

— Я столько не выпью.

— Да ну? Ты разучилась пить? Всего-то пять лет прошло, Савицкая! Что с тобой будет к старости?

В глазах ее плясали смешинки, и мне тоже стало смешно. Вот что она еще умела делать отлично — это меня веселить.

— У меня будет здоровая печень.

— Твоей печени уже не грозит быть здоровой, так же, как и моей, — она налила коньяк и подняла бокал вверх. — Погнали?

Я пригубила коньяк, и согревающее тепло потекло по телу. Я уже забыла, каково это: сначала была хорошей девочкой Роба, потом как-то не до того было. Но сейчас мне надо было расслабиться чисто физически, расслабиться и переключиться. И хотя я, как никто другой, знала, что алкоголь — отвратительное обезболивающее с перспективой сделать еще больнее на следующее утро, сейчас не стала отказываться. Тем более что чтобы рассказать все Диане, мне реально, как бы это пошло и банально ни звучало, надо было выпить.

— Все началось, когда я собиралась уйти от Роба, — сказала я, заедая крепкое обжигающее послевкусие апельсиновым моти. — Просто в один-прекрасный день в квартиру вломились амбалы, увезли меня в Питер…

— Я этому уебку вторую ногу сломаю, — процедила Диана. — А еще вырву хуй и затолкаю в его собственную жопу.

Если бы я не знала, что она может, я бы подумала, что это чтобы меня успокоить. Но у Дианы всегда были проблемы с тормозами, особенно когда речь заходила о ее близких. А я… получается, она все еще считает меня «своим кругом»?

Чтобы не пустить слезу в очередной раз, я снова пригубила коньяк и зацепилась за ее слова:

— В смысле, вторую ногу?

— Ну, первую ему уже сломали, — со мстительной злостью произнесла она. — Видимо, те же, кто продал тебя в сексуальное рабство.

​​Наверное, мне стоило испытать удовлетворение, то самое удовлетворение, которое именуют мстительным, но я не почувствовала ровным счетом ничего. Роб нарвался на то, чего добивался, он кидал всех подряд и однажды кинул тех, кого кидать не стоило. Для меня тема бывшего мужа была закрыта, и возвращаться к ней я не хотела.

Я рассказала Диане все о том,