Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться - Таня Драго

Но долго наслаждаться этим моментом мне не удалось — гости тут же окружили меня плотным кольцом, и все разом заговорили, желая поделиться своими историями о чудодейственных свойствах шишек.

— Мой ревматизм прошёл после вашего бальзама! — восторженно воскликнула пожилая герцогиня, размахивая веером так энергично, будто дирижировала оркестром. — Впервые за десять лет я могу танцевать!

— А моя лошадь выиграла скачки после того, как я натёр её шишковой мазью! — добавил краснолицый барон, очевидно, уже успевший попробовать мой ликёр. — Скакала как молодая кобылица!

— А какие у вас десерты! — подхватила молодая графиня. — Боже, это варенье! Я никогда не пробовала ничего подобного. Это же настоящее волшебство!

Комплименты сыпались на меня, как лепестки роз, и я чувствовала, как щёки горят от смущения и гордости одновременно.

— Я просто следую старинным рецептам, — скромно отвечала я, хотя внутри ликовала.

Хотя нигде в рецепте не было пункта: уроните в варенье баночку корицы.

Но ничего, этого им всем знать необязательно.

Сквозь толпу знатных гостей я услышала знакомые голоса — это были местные жители, те самые люди, которые называли меня Леди Удачей.

— Смотрите, как наша Леди Удача сияет! — шептались они между собой, и в их голосах звучала такая гордость, будто я была их собственной дочерью.

— С тех пор как она поселилась у нас, весь край процветает, — заметил деревенский староста, кивая в мою сторону. — Даже урожай в этом году лучше обычного.

Эти слова согрели моё сердце больше, чем все аристократические комплименты вместе взятые. Потому что они исходили от людей, которые видели меня каждый день, которые знали, через что я прошла, и которые искренне радовались моему успеху.

Но потом мой взгляд упал на Илирана, и я заметила, что он смотрит в дальний конец зала с выражением тревоги на лице. Проследив направление его взгляда, я увидела Эйлани, которая стояла рядом с Бертраном и выглядела так, словно её заставили проглотить что-то очень неприятное. Её обычно весёлые глаза были полны грусти, а плечи поникли под тяжестью какого-то невидимого груза.

И в этот момент, несмотря на весь блеск и великолепие вечера, я почувствовала укол беспокойства. Потому что любовь молодых — штука хрупкая, и взрослые со своими амбициями и предрассудками могут разбить её легче, чем хрустальный бокал.

Уж я-то, друзья, знаю, в битье бокалов я – профи.

Вечер шёл как по маслу — я порхала от одного гостя к другому, принимая комплименты и наслаждаясь ощущением собственного триумфа, когда вдруг…

СКРИП. СКРИП. СКРИП.

Массивные двери бального зала распахнулись так резко, что даже люстры дрогнули, а разговоры замерли на полуслове.

Герольд стоял с видом человека, который только что увидел привидение.

— Э-э… — промямлил он, заглядывая в свиток с именами и явно не находя там нужной записи, — господин… Анмир?

И тут время остановилось. Музыканты замерли с поднятыми смычками, гости застыли с бокалами на полпути к губам, а я почувствовала, как земля куда-то проваливается у меня под ногами.

В дверях стоял Анмир.

МОЙ Анмир. Бывший муж. Великий дракон, который когда-то заставлял трепетать всю округу одним своим именем, а теперь…

Боже мой. На нём был его старый парадный камзол. Местами потёртый, но так тщательно отутюжен, что казалось, будто по нему прошлись паровым катком. Брюки были подшиты (и явно не профессионально — где-то получилось неровно), ботинки начищены до такого блеска, что можно было красить губы, глядя в отражение.

Но больше всего поражала маленькая брошь на его груди — самодельная шишковая брошь, которая выглядела так, будто её мастерил ребёнок, впервые взявший в руки иголку. Кривоватая, неуклюжая, но… трогательная.

Он стоял в дверях с гордо поднятой головой, и в его позе было что-то от былого величия. Словно король, который потерял всё, кроме внутреннего достоинства. Медленно, очень медленно, он начал идти через зал. Толпа расступалась перед ним – от шока, видимо. Шёпот поднялся со всех сторон, как шум морского прилива.

— Что он себе позволяет? — прошипела графиня Элеонора так громко, что её услышали даже на втором этаже.

— Этот оборванец посмел явиться на мой бал! — Лоренцо побагровел так, что стал похож на переспелый помидор.

Учитывая, что Лоренцо сам написал приглашение…

А я стояла неподвижно, как статуя, и наблюдала, как ко мне приближается призрак моего прошлого. Внутри всё клокотало — смесь ярости, смущения, любопытства и какого-то странного… волнения?

Нет, не волнения. Определённо не волнения.

Анмир остановился передо мной и поклонился с той изысканной учтивостью, которой его когда-то обучал лучший учитель этикета в столице.

— Добрый вечер, Телиана, — сказал он, и голос его звучал спокойно, без малейшего намёка на дрожь.

— Анмир, — кивнула я, стараясь, чтобы моё лицо не выдавало внутреннюю бурю.

Получалось так себе.

— Ты выглядишь… ослепительно, — в его глазах промелькнуло искреннее восхищение, и от этого мне стало ещё более неловко.

Я хотела что-то ответить — что-то едкое, что-то, что поставило бы его на место, — но тут он произнёс:

— Я принёс тебе кое-что. Не волнуйся. Я просто… возвращаю долг. Я нашёл его в замке.

И протянул раскрытую ладонь.

На ней лежало кольцо с сапфиром. Моё обручальное кольцо. То самое, которое он подарил мне двадцать пять лет назад, когда мы были молоды, красивы и безумно влюблены. Кольцо, которое я сняла в день нашего развода и швырнула ему.

Я отшатнулась, словно он протянул мне раскалённый уголь.

С одной стороны — это обручальное кольцо. Символ того кошмара, которым стал наш брак. С другой стороны — это единственная вещь, которая напоминала о былом величии нашей семьи. И он не продал его. Сохранил. Все эти месяцы нищеты и унижений — сохранил.

Я нахмурилась, чувствуя, как внутри меня борются противоречивые