Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

и настал тот день, которого я так ждала. Я достану серебро и спасу своих родных. Однако к облегчению примешивается тошнотворный ужас, ведь неизвестно, что ждет меня в этой пресловутой Серой впадине. До сих пор я с ней почти не соприкасалась, а все, что видела и слышала в отношении ее, пугает до дрожи. Кто знает, что еще скрывается в ее глубинах?

– Я готова, – уверенно киваю я. Мне и прежде приходилось сталкиваться с неизвестным. Я справилась. Смогу и теперь.

– Если хочешь… – Ильрит подплывает ближе.

Мягко кладу руку ему на грудь, заставляя остановиться. Когда мы одни, прикасаться к нему воспринимается почти естественным.

– Я решила, что пойду, Ильрит. Я в ответе за свою семью и не могу их бросить.

Он сжимает мою ладонь и твердо кивает.

– Понимаю.

– Не сомневаюсь, – мягко отвечаю я. Да, он и в самом деле понимает. В конце концов я видела, как давит на него груз ответственности. – А теперь давай начнем приготовления.

Я высвобождаю ладонь и разглаживаю невидимые складки на шортиках, потом рассматриваю разноцветный узор с золотыми линиями, сияющий у меня на руке.

Очень странно регулярно не переодеваться в свежую одежду, однако в нынешнем состоянии я не потею, ко мне не липнет грязь. Кожа столь же чистая, как в первый день, когда Ильрит только привел меня сюда, а волосы не требуется заплетать, поскольку даже распущенные пряди не спутываются, несмотря на все подводные потоки и течения. И пусть меня непрестанно одолевает ощущение, что я живу в грязи, крайне удобно, что по утрам и вечерам не приходится тратить время на заботы о поддержании тела в надлежащей форме. В том, чтобы состоять больше из магии, чем из плоти и крови, есть свои преимущества.

– С тобой все хорошо? – интересуется герцог.

– Да, просто задумалась о том, как сильно изменилась за последние несколько недель.

Ильрит как-то странно замирает. Бросаю на него взгляд, почти ожидая, что он сейчас начнет возражать, хотя бы просто из вежливости. Однако герцог молчит, и отчего-то… нет, легче не становится. Но осознание того, что он реалист, прагматик и не станет кормить меня приятными банальностями, а скажет правду, дарит некое утешение. Я восхищаюсь подобными чертами личности.

– Все нормально, – заверяю я по большей части для собственного успокоения. – Я через многое прошла и часто менялась. Однажды даже имя сменила, – признаюсь с усмешкой.

– Правда?

– Ну, я стала называться вторым именем. – О более официальном изменении – отказе от фамилии Чарльза – не хочу даже упоминать.

– Почему? – с искренним интересом произносит герцог и слегка подается вперед, как будто ловя каждое слово.

– Потому что прежняя я погибла в океане в ту ночь, когда мы встретились. Я решила измениться, а ее имя мне больше не подходило. – Может, в каком-то смысле стереть воспоминания о Чарльзе и обо всем прочем, что исчезло из памяти, значит сбросить с себя остатки старой кожи Элизабет, все еще местами липнущей к телу.

Ильрит открывает рот, как будто хочет что-то сказать, однако молчит, а я не настаиваю на продолжении темы.

– Нам нужно идти, – наконец говорит он.

– Верно. Показывай дорогу.

Герцог переплывает через балкон, я следую за ним. Мы направляемся к прочному квадратному зданию в центре поместья, вырубленному в большой скале, которое выглядит более массивным, чем большинство прочих построек. В нем нет ни арочных проходов, ни заграждений из растущих водорослей, лишь единственный вход, странным образом напоминающий иллюминатор, вокруг которого обмотаны веревки.

По обе стороны от входа нас ждут обеспокоенные Лусия и Шил.

– Лусия. Шил, – приветствует Ильрит каждого по очереди.

– Ужасная идея, – ворчит Шил.

Лусия молчит, но явно с ним согласна.

Его замечание Ильрит пропускает мимо ушей. Тихо напевая себе под нос, он начинает разматывать веревки из серебристых водорослей, переливающиеся всеми цветами радуги, которые не позволяют большому иллюминатору открываться, и накручивать их на дверную ручку. Закончив, Ильрит распахивает иллюминатор, и мы попадаем в тускло освещенную комнату, напоминающую мне дома приверженцев старых богов, которые я видела в сельской местности, откуда был родом лорд Эпплгейт, – здания с высокими башенками и необычными витражными окнами. Здесь стекол нет, зато внутри имеется искусная резьба. Песчаный пол оплетают гигантские каменные корни, образуя основание для скульптуры дерева, возвышающейся до самого потолка, тщательно выполненная крона которого поддерживает крышу на манер каменных балок. Его листья, совсем как живые, блестят в тусклом свете, проникающем сквозь иллюминатор.

Изваянные корни и ветви, переплетаясь, взбираются на стены и по велению умелых рук скульптора превращаются в щупальца. Конечности с присосками, которые сходятся вместе, врезаются друг в друга, как набегающие волны, окружая впалую морду зверя.

Нет, не зверя. Бога.

Гладкий удлиненный подбородок и скулы, которые тянутся к вискам, почти похожи на человеческие. Овал его лица сужается к глазам, а после расширяется вновь, по форме напоминая жесткую мантию панцирного жука. Четыре глаза расположены двумя диагоналями, напротив друг друга; в клювастой пасти как раз помещается иллюминатор, через который мы сюда попали. Остальное тело теряется позади щупалец, и его невозможно рассмотреть. Вероятно, просто неизвестно, как оно выглядит.

Я взираю на Крокана с ужасом и благоговением. Отметины на коже теперь воспринимаются оплетающими плоть веревками, а тело отчего-то становится слишком тесным. Мне хочется вырвать свой скелет из этой оболочки, вырезать мозг из черепа и сбежать от звучащей в сознании тихой песни.

Я велю себе отвернуться, но не выходит. Я словно прикипела к нему глазами. А ведь мне предстоит спуститься во впадину, которая соединяется с Бездной, где затаились в засаде его эмиссары. Почувствует ли меня там Крокан? Он знает, что я предназначена для него. Он зовет меня. Зовет…

«Виктория…»

– Виктория? – вырывает меня из мыслей голос Ильрита, и я резко оборачиваюсь. Отчего-то комната начинает кружиться, но как только я нахожу взглядом герцога, все вокруг обретает четкость. – Все нормально?

Я смотрю ему за спину, на Лусию и Шила, которые зависли возле призрачного дерева в дальнем конце комнаты, окруженного гнездом из скульптурных корней.

– Да, – отвечаю я только для Ильрита.

Кивнув, он отплывает в сторону. Вновь оборачиваюсь к вырезанному на стене Крокану, и меня охватывает то же неприятное ощущение… но я не позволяю ему снова собой завладеть. Хватит беспокоиться о том, что мне неподвластно, о всевозможных «если». Этот зверь заполучит меня, когда придет время. Я пожертвую собой ради своей семьи и друзей… и ради Вечноморя.

– Вы уверены, что так нужно? – уточняет Шил, когда мы подплываем к нему.

В центре призрачного дерева в дальнем конце комнаты торчит копье, по форме и материалу ничем не отличающееся от десятка других, воткнутых в пол, лишь дерево выглядит немного светлее. От него