Порабощенная душа - Кери Лейк

— Мой инстинкт… состоит в том, чтобы я удовлетворил тебя.

Господи, от этих слов у неё по спине пробежал холодок. В последний раз она чувствовала себя удовлетворённой в ноябрьском выпуске журнала GQ, где на обложке был Джерард Батлер, и ей удалось немного побыть наедине с вибратором. Тем не менее, это было далеко не впечатляющее завершение чертовски сложного захода. Она два часа тяжело дышала под этим покрывалом, прежде чем ей представилась возможность уйти в свою спальню.

Просьба Гевина несла в себе какой-то глубинный первобытный призыв. Её сердце ныло при мысли о его силе, прижимающейся к её телу, как величественный зверь, на которого она наткнулась в лесу. Не зверь, всё еще Гевин, и мужественное, дикое стремление кувыркаться друг с другом в поту, похоти и крови, если это было бы необходимо.

— Итак… — Она потёрла руку. — Ты просто… хочешь, чтобы я забралась на тебя и…

— Коснулась себя.

Она прочистила горло.

— И это… это поможет тебе. От того, что я стану удовлетворять себя и… испытаю оргазм. — Вот и всё, Сабель. Обрати всё происходящее в слова, и всё будет в порядке.

— Да.

Глубокий вздох не смог заглушить взрыв бабочек в её животе. Хотя, по правде говоря, уже одно это зрелище заставило её захотеть залезть под простыни и потеряться в фантазиях.

«Это поможет ему», — напомнила она себе. Не говоря уже о том, что притворство, что занимаешься сексом с этим мужчиной, наверняка ей поможет. Господи, если бы её трусики не стали до этого ещё мокрыми, она бы в них теперь утонула.

Сабель кивнула и взглянула на цепи, которые, казалось, держались нормально.

— Гевин, пообещай мне, что не будешь пытаться заявлять на меня свои права.

— Обещаю. — Хотя похоть в его голосе практически лишила их смысла.

Она фыркнула и скользнула кончиками пальцев под подол рубашки, подняв её над головой.

— Медленно! — Он зарычал.

— Точно. — Она бросила одежду на пол и расстегнула молнию на джинсах. Медленно. Не дай Бог, штанины застрянут, и ей придётся тянуть немного быстрее. Ленивое покачивание её бёдер помогло спустить джинсовую ткань вниз к лодыжкам, где она вышла из них.

Его грудь вздымалась, глаза светились волнением, когда она протянула руку и схватила застежки своего бюстгальтера. При щелчке крючка он вздрогнул, его бёдра завозились по кровати — его нетерпение напомнило ей маленького мальчика, рвущегося к своим рождественским подаркам. Волнение взбудоражило её кровь.

Гевин нереально возбуждает, будучи привязанным к её кровати, всё равно что получить лишнюю картошку фри в Хэппи-Мил — достаточно, чтобы заставить девушку чувствовать себя по-настоящему виноватой, но будь она проклята, если упустит возможность утолить свой голод.

«Поиграй с ним, — насмехался голос в её голове. — Подразни зверя.»

Она закусила губу и склонила голову набок.

— Чего ты хочешь, демон?

— Покажи мне.

Положив на него руку, она прижала чёрное кружево к груди.

— Ты хочешь это? — Чёрт, она никогда раньше не дразнила мужчину. Никогда не вызывала у него либидо таким образом, если только она не планировала ударить его по лицу кулаком. Возбуждение Гевина ради исполнения его желаний, тоже вызвало у неё сильное желание.

— Не играй со мной, женщина. Покажи её мне. — Его голова оторвалась от подушки, и он натянул цепи. — Снимай!

Боже, он стал дерзким после снятия джинсов. Кто знал, что Гевин способен на такое жёсткое поведение? Сабель всегда считала, что этого человека испытывали с самого рождения, потому что, тому обаянию, которое он обычно источал, невозможно научиться, но дикость давала ему захватывающее преимущество. Он говорил с её внутренним зверем, и, господи, ей, похоже, нравилось его мучить.

Она бросила бюстгальтер на пол, но на мгновение её охватила паника, когда она поняла, что её грудь… на виду. Незащищённая. Иисусе, когда она в последний раз по-настоящему смотрела на свою грудь? Считалась ли они привлекательной в наши дни?

Она поборола зудящее желание посмотреть, и желание прикрыть их заставило её руки прижаться к груди, пока она не увидела прищуренные взгляд Гевина. Нахмуренные брови молча говорили ей, что он придёт в ещё большую ярость, если она будет её прятать от него. И всё же, то, что она стояла перед ним почти обнажённой и уязвимой, действовало ей на нервы.

Раньше она уже была обнажённой перед мужчиной. Много раз. Было наплевать, что они думают о её груди. Плевать, если она не соответствует их стандартам красоты. Она делала это только для того, чтобы отобрать у них что-то — жизнь, душу. Впервые она оказалась в центре внимания, чтобы что-то дать. Ничего, кроме визуального удовольствия.

Это было жутко пугающее чувство.

Гевин откинулся на подушку, из него вырвался стон. Его глаза сосредоточились на её груди, и он облизнул губы, как будто она вешала ему на голову стейк.

— Трусики. Дай я их сниму.

Она почти сделала шаг назад.

— Я не сниму цепи, Гевин.

Он покачал головой.

— Зубами.

— Зубами? — К счастью, её ровный тон не выдал паники, всколыхнувшейся в её груди — потому что, боги сладкой похоти, даже одна мысль об этом заставила её бедра сжаться вместе.

— Залезь повыше. — Оседлай моё лицо. — Он произнёс эти слова с такой же легкостью, как если бы он хотел, чтобы она принесла ему зубную щетку или передала ему детонатор бомбы.

Ничего страшного.

Оседлать. Твоё. Лицо. Да, ничего особенного.

Кудахтающий смех, зарождающийся в её груди, заставил её откашляться.

Сабель перелезла через его ноги и медленно и легко ползла по его телу, его грудь поднималась и опускалась быстрее, чем ближе она приближалась, прежде чем она поднялась на колени, достигнув его живота.

Он подался вперёд к её груди, открыв рот, но Сабель схватила его за челюсть и осторожно оттолкнула назад.

— Нет-нет. Я так не думаю. — Он рычал, пока она не оттолкнулась назад, опираясь на руки, и не подняла бёдра так, что её бедра коснулись его лица.

— Скажи мне чего ты хочешь. — В его голосе звучала дьявольская улыбка, пронизанная грубым звериным рыком.

Чего я хочу? С каких пор ситуация превратилась для неё в карнавал унижений?

— Сорви их с меня.

Гевин облизнул губы и, используя подбородок, отодвинул её трусики.

Из-за волос на его лице, у неё сжались пальцы ног.

О боже!

Когда первый мокрый след защекотал ей живот, Сабель отодвинула бёдра от его рта.

— Я сказала… сорви их. — К чёрту дрожь в её голосе, а также болезненное желание сесть ему на лицо и зажать его уши