Порабощенная душа - Кери Лейк

— поддаться зверю и объявить её своей. Мало того, что это было бы дерьмовым поступком, но Сабель уже дала понять, что ей это неинтересно, потому что она боится подвергнуть риску свою сестру.

Пришлось сохранить контроль.

К сожалению, чёрная магия редко имела лазейки — именно это делало её самой тёмной магией в сущем. Мощная гашла могла легко уничтожить самца, и даже её смерть не могла бы снять проклятие.

Однако очевидно, что Джессика не учла того, что в Сабель было нечто, что противоречило правилам проклятия. Гевину необходимо было выяснить эту тайну раньше, чем она. Однако Джессике удалось проникнуть в его сон из-за того, что её тюремная камера была никому неизвестна, а это означало, что ему нужно было быть бдительным. Каким-то образом нужно держать горницы. Держать Джессику подальше от Сабель. Это означало, что Гевину нужно было не допускать Сабель в свои сны. Легче сказать, чем сделать, особенно после небольшого эротического шоу, которое она устроила.

Крепкое тело, зажатое под ним и извивающееся от удовольствия, было всем, что стояло между здравомыслием и его головой, бьющейся об обитую подушками стену в маленькой белой комнате, где-то в сердце обсидиуса. Он уверен, что не хотел, чтобы его отправили обратно туда и он рисковал сдружиться с инфорсером, держащим клинок над его членом.

Одно наблюдение, которое он заметил за последние пару дней: естественный момент заставил Сабель занять оборонительную позицию, как будто она ждала критики или какого-то нападения. Это случилось тогда, когда его зверь оставался с ней несколько уступчивым. Как будто она излучала какую-то защитную ауру.

Смешок вырвался из его груди, в то же время боль пронзила его пах. Гевин прикусил свой бицепс рядом с головой, где его руки всё еще лежали закованными к кровати.

Ебтвоюмать! Он согнул бёдра и приподнялся с матраса, когда покалывание распространилось по его конечностям.

В конце концов, проклятие может стать проблемой. Небольшая часть его всё ещё ощущала себя самим собой, но чем больше он думал о Сабель, тем свирепее становился зверь.

Сабель. Визуализация её пальцев, погруженных в неё, дразнила его мысли. Он облизнул губы, представляя, как его язык исследует её прекрасные складки. Пот выступил на его коже, а боль в паху усилилась, он покачал бёдрами и прижался задницей к матрасу.

Дерьмо, ему необходимо было кончить, иначе он рисковал трахнуть её во сне, где Джессика могла бы перекроить его в жуткий секс втроём.

Развернув руки в цепях, Гевин перевернулся на живот и вонзил член в матрас, его сила толчка проделала дыру в ткани.

Ебать.

Недостаточно хорошо, но придётся. Медленными, уверенными толчками он представил под собой Сабель, её набухший, влажный бутон, на который он смотрел раньше, приветствуя свою ярость. Сжав руки в кулаки, прикованные к спинке кровати, он вбивался резко и быстро, фантазии крутились в его голове, как порнокартина.

Пот скатился по её спине, когда Гевин схватил её сзади. Скрестив руку на её груди, он сжал ладонь и прижался к ней своим членои. Длинные рыжие локоны рассыпались по его пальцам, когда он крепко сжимал её волосы.

— Я хочу тебя… я хочу, чтобы ты… Тяжелое дыхание прервало её слова.

Не проникая, его кончик толкнулся в её задницу, и она дёрнулась вперёд. — Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты… взял меня.

— Не достаточно четко. — Он сильнее схватил её за волосы и прикусил её клыками, угрожая перекусить ей горло. — Попробуй ещё раз.»

— Трахни меня! Ты… хотел, чтобы я это… сказала?

Он поцеловал её в шею у плеча.

— Трахнуть, что?

— Пожалуйста, Гевин. — Её колени, казалось, подогнулись, но он удержал ее в вертикальном положении. — Мне это нужно. Мне нужно, чтобы ты наполнил меня.

Щелчок по её соску вызвал тихий стон, и Гевин снова поцеловал её.

— Куда тебя трахнуть?

— Мою к-киску.

Он скользнул рукой к месту между её бёдрами и улыбнулся, когда она покачнулась, задыхаясь, когда он подразнил её гладкий клитор.

— Чья это киска?

— Твоя, — прошептала она.

— Ещё раз. Громче.

— Она твоя! Твоя киска!

Гевин уткнулся лицом в подушки, заглушая рёв, разрывавший его грудь, когда его тело содрогнулось от облегчения.

Но это не было освобождение, которого он жаждал. Реальность помешала ему разыграть финальную сцену этой мрачной фантазии.

Глава 10

Одержимость поглотила Гевина, когда Сабель подошла к постели, одетая в майку из детройтского джерси. Её спутанные волосы рассыпались по плечам, а когда она наклонилась вперёд, её округлая грудь образовала глубокое соблазнительное декольте. Ему хотелось затащить её на кровать, запутать в простынях, поцеловать в шею, в эту прекрасную грудь — повсюду.

Цепь щелкнула, и Гевин потёр запястья.

Он спал как младенец. Никаких видений во сне. Никакой боли в паху всю ночь. Из-за неё. Уже одно это делало её самой ценной женщиной на планете. И он хотел её.

Желал.

Никакого савидона. Никаких особых мотивов. Гевин просто желал её, со спутанными волосами, простой майкой и полуприкрытыми глазами. Желание притянуть её к себе, пленить эти губы и почувствовать шелковистое тепло её языка на своём, заставило его пальцы сжаться в кулаки.

Она сводит с ума.

Он посмотрел на её горло и какое-то мгновение засмотрелся на пульсирующую артерию, манящую его. Если бы он укусил её, она стала бы его, потому что, вне всякого сомнения, он бы кончил внутри неё — действие, так могли сделать демоны только тогда, когда делали самку своей ташлой.

— Похоже, они выдержали, — сказала она, полузевая и почесывая затылок.

«Границы, — напомнил он себе. — Не соверши ничего непоправимого».

— Спасибо. За прошлую ночь. Я отлично поспал. — Вспышка привлекла его внимание, когда она закончила ч его цепями, и её рука легла на её бок. — Что это такое? — спросил он, рассматривая амулет на её запястье.

Она подняла руку, заставив золотые звенья закружиться. На цепочке висела подвеска, напоминающая щит, с каким-то изображением, и надписью «Эгида» на металле.

— Гриффин подарил мне его, когда мне исполнилось восемнадцать. Я стараюсь снимать его в постели или когда рисую. Он для меня очень много значит, но я сняла его вчера в художественном уголке и совсем забыла о нем.

Сняла? Должно быть, это была та самая цепочка, которую он заметил на подставке мольберта.

Последовало молчание, и её брови сошлись вместе.

— Эм-м-м. А что… случилось с кроватью?

Гевин оглянулся, подавив желание рассмеяться, когда зияющая дыра в матрасе молча свидетельствовала об его совершенном преступлении.

«Я трахнул твой матрас, притворяясь, что это ты».

Смотря на её лицо, он заметил,