Земля магических аномалий - Анна Панкратова

– Если рука тебе важна, то можем вернуться к плану с кастрацией! – улыбнулась Мара. Оливер побелел. Богиня занесла кинжал и резко отсекла ему кисть по локоть.

Мара довольно облизала губы. Оливер закричал. А Хантер ушел к Софи, зная, что она все слышала.

2

Софи и Эвелин забежали на кухню, а Мари обернулась и развела руки, едва сдерживая слезы. Она озадаченно оглядела сестер, и Софи вскинула руку.

– Софи.

Мари кивнула и все же крепко обняла ее. Витал аромат блинчиков и выпечки, что так напоминал о том, как изменилась жизнь, едва в доме появился новый повар, сколько тепла добавилось.

– Моя королева! – с улыбкой сказала Мари и склонила голову. Софи толкнула ее в плечо, смеясь.

– Это просто формальность. Я не собираюсь быть королевой.

Мари с болью посмотрела на Эвелин, отряхнула руки о передник и отправилась к плите, чтобы подогреть еду.

Софи села за стол, вспоминая, как часто бегала к Мари на кухню, прячась от отца. С ней всегда можно было поговорить по душам, посплетничать и пожаловаться на очередные невзгоды. Нахмурилась, ведь Эви успела рассказать, что в тот ужасный день Мари примчала первая на крики и почти всадила нож в глаз Оливера. К счастью, сразу после подоспел Бен, который сумел успокоить разбушевавшегося.

– Почему ты еще здесь? – тихо спросила Софи.

Мари поставила две тарелки с блинами, села напротив девушек и неловко пожала плечами.

– Оливер и сам понимает, что переступил черту. И знает, что вы любите меня.

– Только не говори, что он оставил тебя на кухне для нас! – зло воскликнула Софи. Тряхнула головой. – Мы идем в орден разума завтра, чтобы договориться о союзе. У них есть корабли. Если хочешь, я попрошу, чтобы тебя переправили в Соларис, откуда ты сможешь вернуться в мир без магии.

Мари тепло улыбнулась, положила ладонь на сцепленные руки Софи.

– Прошло двенадцать лет, солнышко. Боюсь, в мире без магии больше нет для меня места, и я не готова начинать жизнь заново. Мой дом теперь тут.

Софи кивнула, отчасти понимая Мари. Оглянула кухню, осознавая, что сама в этот дом возвращаться не хочет – слишком много плохого она пережила в этих стенах.

– Бен остается за главного.

– Тот страж, что прибежал на помощь?

– Да, он. Он временно возьмет на себя обязанности короля, пока я не передам власть Реджине. Так что… приглядывайте друг за другом, ладно?

Они еще час сидели на кухне и разговаривали. Обходили опасные и больные темы, радовались встрече и обещали друг другу обязательно видеться, когда все закончится.

В полночь они вышли в коридор, чтобы пойти спать. Софи прислонилась к стене, вконец запутавшись. Знала, что Эви нужна поддержка, но, по правде, самой Софи сейчас хотелось просто оказаться в объятиях Грега, чтобы позволить себе перестать быть сильной.

– Иди к нему, – сказала Эви, ласково сжимая плечо Софи.

– Я не могу тебя бросить…

– Иди. Ты знаешь, я всегда предпочитала спать в кровати одна!

Софи улыбнулась: и то правда. Как бы тяжело ни было, Эви всегда выгоняла Софи ночью.

– Уверена? Мы можем…

– Конфетка! – радостно воскликнула Мара, появляясь из-за поворота. – Иди сюда, моя сладкая.

Мара стиснула Эви в объятиях и потрепала по волосам, вздернула брови, словно спрашивала, почему Софи еще здесь. Она благодарно кивнула и ушла в свою комнату.

Заходить внутрь было страшно. Эти стены пахли детством, хранили в себе все хорошее и плохое, что довелось пережить рядом с Оливером. И каждая вещь напоминала, что она позволила лишить руки того, кто сделал ее принцессой, любил и баловал… и ненавидел одновременно.

Софи коснулась груди, вспоминая о шрамах, что навсегда останутся напоминаем о том, что Оливер сделал с ней. С такой злостью, жестокостью, что она вновь покрылась мурашками, вспомнив его лицо в тот вечер. Казалось, он мог убить ее. Разрезать на куски, чтобы получить ее магию. И только бог, в которого так верит Оливер, знает, что было бы, не прибеги на крики Эви…

Глубокий вдох. Унять дрожь. Проглотить слезы.

Она научила себя быть сильной.

Софи с силой сжала дверную ручку, услышав вдалеке стон. Прислонилась лбом к двери, убеждая себя, что не испытывает вину за то, что Оливер будет теперь гореть от боли до своего последнего вздоха – Мара позаботилась об этом.

Она не винит себя. Нет. Совсем не винит.

Софи всхлипнула. Закусила губу, надеясь, что Грег не услышит. А вина грызла душу, сжимала сердце, уничтожая изнутри.

Она стерла слезы с щек, выдохнула, собираясь с силами, и все же зашла в комнату.

Грег полусидел на ее кровати с книгой в руках. Горели свечи на тумбе, освещая его сосредоточенное лицо, так внимательно он читал… эротический роман?! Заметив Софи, он перевел лукавые глаза на нее, но сник, заметив слезы.

– Серьезно? – спросила Софи, выхватывая книгу. Не самую лучшую, причем, ведь постельные сцены там описаны неумело и довольно мерзко. – Даже не думай вдохновляться!

– Иди сюда. – Грег притянул Софи к себе, и она упала в его объятия. Посильнее прижалась к груди, закрыла глаза, погружаясь в горячие и уже любимые эмоции, тепло и нежность, заботу и тревогу, которую он так пытался скрыть.

– Я ужасный человек, да? – прошептала Софи.

– Он заслужил.

– Но не нам решать, как он получит по заслугам. Разве нет?

Софи отдалилась, уставилась в глаза Грега, в которых накопилось столько боли, что она лишь провела по его щеке, не зная, как утешить.

– Я не могу забрать его жизнь.

– Можешь. И заберешь.

– Не могу, Грег.

– Тогда я отдам свою.

Софи зажмурилась. Знала, что он правда это сделает. Но не представляла, как после этого жить.

– Не смей. Даже не думай! Оживлю и убью за это, понял?!

Грег нехотя кивнул, скорее всего вспомнил, как сам потерял семью. А Софи вспомнила приемного отца – и как бы больно он не сделал, она помнила и хорошее, а глупый мозг все пытался убедить, что он заковал ее в браслет, чтобы уберечь и помочь сдержать силу.

– Давай вернемся к этому разговору потом, ладно? – спросил Грег, ласково проведя по ее руке. – Был тяжелый день. А нам сперва все равно нужно дойти до ордена и договориться с Реджиной.

– Ладно. Но мы не будем повторять то, что ты прочитал в этой книге. Это мерзко.

Грег лукаво улыбнулся, обхватил ее шею – нежно, осторожно, но так приятно, что она покрылась