Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости - Лина Калина

случае — да. — Ривз прищуривает глаза, его взгляд становится жёстче. — Твоя магия связана с водой, а вода здесь — самый ценный ресурс. Ты можешь стать либо оружием, либо жертвой.

— Выбор у меня не очень. — Я ещё минуту разглядываю скрипку, а потом убираю её на прикроватный столик. — Как думаете, почему лиорд Эдриан выкинул свой инструмент?

— Это очевидно. Подумай хорошо. Скрипка ему больше не нужна

— Почему? — восклицаю я, не в силах сдержать дрожь в голосе.

Ривз долго молчит, прежде чем спросить:

— Ты не знаешь третьего правила крепости, Ири?

Я отрицательно качаю головой. В комнате словно становится холоднее.

— Арх — сердце рода, пьющее силы из души хранителя, — говорит он медленно. — Передавая арх, прежний хозяин разрывает связь… и свою жизнь. Артефакт вырывает искру, без которой маг умирает. Такова цена власти и преемственности.

— Вот как… — Я резко встаю, отворачиваясь, чтобы спрятать лицо от его взгляда. Горячие слёзы жгут кожу. Но я уже знаю: слабым здесь не место.

Закрываю лицо ладонями, понимая, что натворила. Я должна была отказаться от арха… должна была!

Ривз осторожно касается моих рук, убирая их от лица.

— Не плачь. Эдриан знал, на что шёл.

Его холодный тон только усиливает моё отчаяние. Как он может так спокойно говорить об этом?

— Я обещаю защищать тебя столько, сколько потребуется. До тех пор, пока ты сама не скажешь: мне пора уйти. Слышишь? Только… не плачь. Прошу.

Я поднимаю на него глаза — он так близко, его голос звучит почти нежно, но внутри всё сжимается от тревоги.

— Кто ты, Ривз? — шепчу я, всматриваясь в его лицо. — Не хранитель, я это знаю. Служишь Вейлу? У тебя его почта… зачем ты здесь? Почему молчишь?

— Я говорю достаточно, чтобы ты выжила. Всё остальное не важно.

— Нет, важно! — Мне кажется, что я кричу, хотя голос звучит хрипло. — Кто ты, Ривз?

Он вздыхает и молчит, расстёгивая пиджак.

Страшнее всего то, что, несмотря на все мои сомнения, я верю ему. Что бы ни скрывал Ривз, я знаю: он не причинит мне зла. И это доверие пугает больше всего.

Ривз аккуратно вешает пиджак на спинку стула.

— Я тебе доверяю, — слова вырываются, прежде чем я успеваю их осмыслить.

— Даже если я убийца? — спрашивает он, и в его взгляде скользит что-то холодное, неподвижное, как лёд на дне глубокого озера.

82. Последний урок для хозяйки

«…Даже если ты убийца?» — мысленно повторяю его слова.

Колеблюсь всего секунду, не зная, как реагировать. Он проверяет меня? Вновь вглядываюсь в лицо Ривза: есть ли в нём та жестокость, что присуща палачам?

— Я бы доверилась тебе, даже если ты убийца. Я знаю: моей смерти ты не желаешь, — наконец отвечаю. — Остальное неважно.

Ривз оценивающе смотрит. В янтарных глазах неожиданно вспыхивает искра — удовлетворение.

— Хорошо, — негромко произносит он отворачиваясь. — Тебе нужно отдохнуть.

— Ты убивал прежде? — вырывается у меня.

Его пальцы замирают на узле галстука. Гнетущая тишина затягивается, и я уже думаю, что ответа не будет.

— Да, убивал, — говорит он. — И в этом нет ничего, чем можно гордиться.

— Но ты не хотел этого, верно?

— Иногда долг требует того, чего не желает сердце, — отвечает Ривз, освободившись от галстука и аккуратно вешая его на спинку стула.

— Тогда… — я вздыхаю, чувствуя себя глупой, но не могу удержаться: — Значит, ты жалел об этом?

— Жалеть? — Ривз хмурится. — Жалость, Ири, не меняет прошлое. Она лишь отягощает совесть. Отдыхай. — В его голосе звучит мягкость, но одновременно и властный оттенок, которому сложно не подчиниться. — Можешь раздеться до нижнего платья, я не стану смотреть.

Он садится за стол и начинает перебирать бумаги.

Я моргаю, пытаясь осознать услышанное. Он серьёзно? Вот так просто?

Да он даже не посмотрел на меня, когда это сказал!

Мои щёки пылают. Теперь не знаю, что смущает больше: сама идея раздеваться в присутствии хранителя или его полное равнодушие.

— Не станешь смотреть, — ворчу под нос. — Ну, мог бы хоть одним глазком, для приличия…

Сердце нервно подскакивает от собственной дерзости, но в глубине души ситуация одновременно смешит и раздражает.

Я украдкой бросаю взгляд: Ривз невозмутимо продолжает разбирать бумаги, даже не думая повернуться ко мне.

Отлично! Тоже мне, рыцарь морали!

Оставшись в одном нижнем платье, я быстро юркаю под одеяло и натягиваю его чуть ли не до подбородка.

— Всё, я в домике, — бормочу не удержавшись. — Теперь можешь работать спокойно, великий блюститель приличий.

Его рука замирает на полуслове, будто он всё же слышит моё бурчание. Вместо ответа Ривз слегка качает головой. Я успеваю уловить его профиль: уголки губ едва заметно дёргаются.

Это… улыбка? Или мне показалось?

Прячу лицо в мягкой ткани одеяла. «Ну и, пожалуйста. Я-то думала, что ему нравлюсь. Но нет… Он, видите ли, благороден… или равнодушен. Даже не знаю, что хуже!»

Ворочаюсь, пытаясь устроиться поудобнее, но сон не идёт. Приподнявшись на локоть, я наблюдаю, как он перебирает документы и делает пометки.

Наконец, я задремала, но сон был неглубоким.

Когда снова открываю глаза, комната залита мягким светом магической сферы. За окном — ночь.

Ривз всё ещё работает.

Я осторожно выбираюсь из постели, что-то кажется странным. Первые секунды не понимаю, что именно. Всё вокруг выглядит, как прежде: мягкий свет магической сферы, холодный пол под босыми ногами, за окном ночь. Но внутри что-то не так, словно моё тело знает то, что ум пропускает.

И здесь озаряет. Волосы!

Я машинально касаюсь плеча и ощущаю, как мягкие пряди скользят по пальцам. Длинные, шелковистые, блестящие. Замираю, а затем судорожно хватаюсь за них обеими руками, словно боюсь, что они исчезнут, если отпущу.

— Что… это? — шепчу я.

Пальцы дрожат, когда я провожу по волосам, ощупываю каждую прядь.

Помню, как их обрезали. Помню холод ножниц и остроту лезвий. Всё это было не просто воспоминанием — это часть меня, часть того унижения, которое я пережила.

Но сейчас? Сейчас они снова здесь! Длинные, золотистые, словно ничего этого не происходило.

Нет, неправда. Я дёргаю за одну из прядей, сильно, почти до боли.

Затылок отзывается неприятным уколом. Реальность! Это действительно реальность. Сердце