Сладкий - Маша Ловыгина

Несмотря на холод, спина ее взмокла, а тело совершенно одеревенело от этого дикого напряжения, которое не просто витало в воздухе, а жирной липкой массой просачивалось сквозь поры, застревало в глотке и обручем сжимало виски.

Варя слышала позади легкое потрескивание и гул и осознавала, что судя по пословице: аппетит приходит во время еды, – пламя с ее легкой руки уже буквально за несколько минут разрастется в настоящий пожар. Пока оно еще лизало прокопченные стены изнутри, но совсем скоро ничто не сможет помешать ему обрести абсолютную свободу.

И что тогда будет с ней? Погибнуть в огне или от выстрела – вот что ждет ее в итоге! Получается, ничего баба Люба не ведала про нее, иначе бы предупредила обо всем. Да стоило ли вообще верить во всю эту чушь?

Но тогда она не была бы с Егором, не поняла бы, что такое настоящая любовь, и не поверила бы в то, что счастье – не пустой звук, а вполне реальная и осязаемая вещь.

Варя почувствовала удушающий запах дыма и до резкой оглушающей боли судорожно попыталась задержать дыхание. Стоя в дверях, она пыталась выяснить, что происходит снаружи, и что задумал убийца.

Свет фонаря опять скользнул по синеющим сугробам, а затем метнулся в сторону, будто незнакомец решил обойти избу. Что было бы правильно с точки зрения преступника, ведь, как поняла Варя, он преследовал цель во что бы то ни стало добраться до Столетова.

«Неужели ему мало того, что Егор ранен?! Это же просто маньяк какой-то!..»

У Вари никак не получалось разглядеть этого человека. Кроме черной тени, скрытой за светом фонаря, она не могла определить ни его роста, ни фигуры, ни тем более, внешности. Даже во что он был одет, оставалось для нее загадкой. На самой Варваре уже не осталось ни одного живого места, которое бы не выло от боли. За всю свою короткую жизнь Варвара Павлова никогда не испытывала того, что происходило с ней сейчас. И все разговоры про зимнюю стужу теперь казались ей детским лепетом по сравнению с тем, что она чувствовала, промерзая до самого нутра.

И все же, успев за минуту миллион раз умереть и воскреснуть вновь, Варя выскочила из бани, буквально вынеся на своих плечах огненные всполохи, которые практически лизали ей пятки. Она бросилась к забору, вдоль которого высилась груда поленьев и сползла в снег, прижимаясь к шершавым бревнам. Потом, заметив, как луч прорезал темноту по краю избы с другой стороны, метнулась к дому.

«Он ищет возможность залезть в дом и сейчас найдет окно в туалет!»

Варвара буквально приросла спиной к бревенчатой стене и, скосив глаза, прислушалась. Но уже через мгновение ахнула, когда из-под крыши бани вырвался сноп искр. Это значило одно – тот, кто был в нескольких метрах от нее, тоже увидел пламя. Как он поступит? Что предпримет? Уйдет или станет искать виновника пожара? Или решит, что это получилось случайно? В любом случае, Варвара отчетливо осознала, что ей придется туго, ведь спрятаться ей было негде, к тому же, сил у нее оставалось совсем мало, если вообще они у нее были.

Еле перебирая ногами, она подошла к ближайшему к ней углу дома и выглянула наружу. Разглядеть толком не получалось, и Варя на свой страх и риск поперлась вперед, вжав голову и обхватив себя за плечи. Прошла мимо запертой двери, затем мимо разбитого окна, и остановилась у следующего угла.

Ее качнуло. Схватившись за угол сруба, Варвара услышала, как глухо ударились о дерево ее пальцы. Сейчас она даже сжать их не могла, поэтому просто облокотилась, чтобы не упасть. Каждый шаг теперь давался с величайшим трудом, но Варя продолжала идти вперед, словно неведомая сила тащила ее за собой. И что в этой силе было больше – желания убить ее или направить, Варвара не понимала. Просто знала, что если сдастся, упадет, то убийце не придется даже пули на нее тратить. Она умрет сама, с единственной мыслью, что не смогла помочь Егору.

«Нет, не дождешься, сукин ты сын...»

Ночную мглу прорезали мощные огненные всполохи. Уставшими раздраженными глазами Варя впитывала их оранжевую искрящуюся плоть и мучительно желала хоть на миг окунуться в их благодатное тепло. Все эти жуткие вещи, которые с ней происходили, вывернули ее наизнанку, выпотрошили нежно-розовую карамельную суть, которой она обросла, примеривая на себя столичный лоск и привычки. Но сейчас, когда от прежней Варвары, казалось бы, осталась лишь тонкая хрупкая оболочка, странным образом она стала полниться чем-то доселе незнакомым, но таким яростным и жгучим, и так похожим на это пламя в ночи.

Почти вмерзнув щекой в деревянную стену, Варвара следила за темной фигурой под выбитым окном. Человек явно замешкался, примериваясь к тому, чтобы пролезть внутрь. Или же соображал, почему окно разбито.

«Если он сейчас пойдет меня искать, то... – Варя попыталась сжать кулаки, но у нее ничего не получилось. – Господи, пусть он решит, что окно разбилось от старости и не заметит моих следов!»

Что это было – провидение или действительно маниакальное желание преступника разделаться с Егором, но он уцепился за край окна и, упираясь ногами в бревна, стал карабкаться по стене. Ружье болталось за его спиной и, подтянувшись повыше, убийца стащил его и сбросил вниз, по ту сторону окна. Теперь у Вари не осталось ни малейших сомнений в том, что преступник не успокоится, пока не добьет Егора или не убедится в том, что тот мертв...

Двигаясь напролом, не имея никакой возможности соблюдать тишину или позаботиться о своей безопасности, Варвара ринулась вперед. Эти несколько метров показались ей непреодолимым препятствием, а время – бесконечным.

Убийца уже наполовину влез в окно, когда Варя оказалась рядом. Издав хриплый стон, больше похожий на крик баклана, который Варя когда-то давным-давно услышала в той самой морской поездке с Разумовым, она обхватила свесившиеся ноги и уперлась головой под колени убийце, вжимая их в стену.

Слева от нее бесновалось пламя, и искры метались и шипели в воздухе, словно карнавальные шутихи. Огонь был совсем рядом, тянулся к Варе, но оглушенная и почти теряющая сознание, она намертво приросла к извивающемуся и брыкающемуся телу, и за гудящими звуками, которые издавала горящая баня, не могла услышать рокот приближающегося снегохода.

Молчаливые собаки опасны

Ей всегда хотелось иметь собаку.

Живое существо, как символ взросления