Истинная: Вишневый Сад Попаданки - Инесса Голд

Рэйвен, который не отходил от меня ни на шаг (он держал меня за талию так, словно боялся, что я улечу), напрягся.

— Что там? Опять указы?

— Подарок от Его Величества! — гонец поклонился и протянул мне небольшой, невзрачный холщовый мешочек, перевязанный золотым шнуром. И свиток с печатью.

Рэйвен развернул свиток.

— «Сим подтверждаю право Рода дель Тор именоваться Хранителями Источника Жизни. Земли в радиусе ста лиг объявляются заповедными и неприкосновенными».

Он хмыкнул.

— Карл умеет признавать поражения красиво. А что в мешке? Золото?

Я развязала шнурок. Высыпала содержимое на ладонь.

Это были семена. Крупные, гладкие, странной формы.

— Это... — я задохнулась. — Это «Золотой Персик» с Южных островов! И «Лунная Лоза»! Их невозможно достать! Их запрещено вывозить!

— Император решил, что если кто-то и сможет заставить их расти на Севере, то только ты, — Рэйвен поцеловал меня в висок. — Ты рада?

— Рада? — я сжала семена в кулаке. — Рэйвен, это лучшее, что он мог подарить! Ты представляешь, какие гибриды я смогу вывести? Морозостойкие персики! Виноградники на скалах!

Я посмотрела на него сияющими глазами.

— Мы засадим здесь всё! Весь Север будет садом!

— Я не сомневаюсь, — он рассмеялся. — Только оставь мне немного места для плаца. Солдатам надо где-то тренироваться.

— Маленький уголок. У конюшни.

Вечер опускался на горы. Но это был не темный, страшный вечер. Небо было окрашено в нежные, пастельные тона заката. Хрустальная Вишня начала светиться изнутри мягким голубым светом, заменяя фонари.

Рэйвен наклонился ко мне.

— Я думаю, мы достаточно уделили внимания гостям, — прошептал он. — Они уже пьяны и сыты. Они не заметят, если Хозяева исчезнут.

— Ты предлагаешь сбежать с собственной свадьбы? — притворно возмутилась я.

— Я предлагаю украсть невесту. Это древний обычай.

Он не стал ждать ответа. Подхватил меня на руки под одобрительный свист Даррена и унес в дом.

***

В нашей спальне было тихо. Окно (уже восстановленное, с новыми, прозрачными стеклами) было открыто, впуская теплый весенний воздух и запах цветов.

Рэйвен поставил меня на пол.

Он не торопился. Он просто смотрел на меня, и в его взгляде было столько нежности, что у меня щемило сердце.

— Ты счастлива? — спросил он.

Я подошла к окну. Посмотрела вниз, на цветущий, поющий, празднующий двор. На Хрустальное Дерево, которое стало сердцем этого мира. На горы, с которых сходил снег.

Я вспомнила свою прошлую жизнь. Офис, отчеты, одинокую квартиру, дачу по выходным.

И я вспомнила, как стояла здесь месяц назад, думая, что моя жизнь кончена.

— Я не просто счастлива, Рэйвен, — я повернулась к нему. — Я жива. Впервые за две жизни я по-настоящему жива.

Он подошел ко мне со спины. Обнял, положив руки мне на живот. Это был жест собственника, защитника и... отца?

— Ты обещала мне долгую и счастливую жизнь, агроном, — прошептал он, целуя меня в шею. — Приступай к выполнению.

Я накрыла его руки своими. Я чувствовала, как внутри меня, там, где сплелись наши магии, зарождается что-то новое. Еще крошечное, как зернышко, но уже пульсирующее светом.

Моя интуиция Хранительницы Жизни не могла ошибаться.

— Уже приступила, Дракон, — ответила я, откидывая голову ему на плечо. — Уже приступила.

Он замер. Его руки дрогнули.

— Ты... серьезно?

— Самый лучший урожай, — улыбнулась я. — Срок созревания — девять месяцев.

Рэйвен развернул меня к себе. В его глазах стояли слезы счастья.

Он не сказал ни слова. Он просто поднял меня и закружил по комнате, и его смех смешался с моим, улетая в открытое окно, к звездам, которые теперь светили только для нас.

Зима кончилась.

Наступало Лето нашей жизни.

Эпилог

Три года назад, стоя на этом самом балконе, я куталась в драную волчью шкуру и смотрела, как метель пожирает остатки надежды. Тогда мир был черно-белым, пах гарью и страхом, а каждый вдох обжигал легкие ледяной крошкой.

Сегодня я вышла на террасу босиком.

Нагретый солнцем камень приятно холодил ступни. Легкий ветерок, летевший с гор, больше не пытался содрать кожу — он играл подолом моего легкого шелкового платья и приносил ароматы, от которых у любого нормального жителя Империи Резот случился бы когнитивный диссонанс.

Пахло ванилью. Сливками. Нагретой землей. И, конечно же, вишней.

Я оперлась локтями на теплые перила и посмотрела вниз, на свои владения.

Карты лгали. На всех имперских картах это место до сих пор обозначалось как «Северная Пустошь», зона вечной мерзлоты и повышенной опасности. Но любой, кто пересекал границу моих земель, знал правду.

Это был Эдем.

Долину, раскинувшуюся у подножия замка, нельзя было узнать. Там, где раньше торчали черные скалы, похожие на гнилые зубы дракона, теперь волновалось зеленое море. Террасы виноградников (мой новый эксперимент с «Лунной Лозой») карабкались по склонам. Огромные стеклянные купола теплиц сверкали на солнце, как россыпь бриллиантов. А между ними, ровными, армейскими рядами (влияние Рэйвена, не иначе), тянулись фруктовые сады.

— Мама! Мама, смотри!

Звонкий детский крик донесся с лужайки перед домом.

Я улыбнулась, положив руку на округлившийся живот. Второй наследник рода дель Тор, уютно устроившийся внутри, отозвался деликатным толчком, словно приветствуя брата.

Я спустилась по широкой лестнице в сад. Теперь здесь не нужно было расчищать снег. Трава — густая, изумрудная, специально выведенная мной для северного климата — пружинила под ногами.

В тени гигантской, раскидистой кроны Хрустальной Вишни, которая за эти три года вымахала выше крепостной стены, сидели двое.

Мои мужчины.

Рэйвен сидел прямо на траве, скрестив ноги. На нем не было ни мундира, ни брони. Простая льняная рубашка была расстегнута почти до середины груди, рукава закатаны. Он выглядел расслабленным, но я знала: стоит хрустнуть ветке, и он превратится в боевую машину за долю секунды. Привычки генерала неистребимы, даже если генерал в отставке.

Рядом с ним, насупившись от усердия, сидел Эрик.

Ему было три года, но выглядел он старше. Кровь Драконов и магия Источника Жизни делали свое дело. Черные вихры, упрямый подбородок отца и мои теплые карие глаза.

— Не спеши, — наставительно говорил Рэйвен. Его голос, когда-то заставлявший легионы дрожать, сейчас звучал мягче бархата. — Магия — это не дубина, Эрик. Это скальпель. Или, в данном случае, венчик для взбивания.

— Но оно тает! — возмутился сын, тыча пальцем в медную миску,