Город Тысячи Пещер - Анна Синнер

лабораторию в академию и проводить там занятия для студентов, интересующихся ботаникой. От такого предложения страстный ботаник Райнфельд чуть не упал в обморок от счастья и побежал делиться новостью с сыновьями.

Бьянка заговаривала зубы какому – то долговязому мужчине с хвостиком, и судя по внимательно прищуренным глазам господина, он был крайне заинтересован. Принц тоже времени даром не терял, правда дискутировал он не с гостями, а с принцем Сой’ле в компании Эннариона. Каталина Берлейн вконец забыла о приличиях и уже в качестве свободной женщины танцевала с Эртелем Стоуном. «Отец» Асты тоже о приличиях позабыл и, расправив свои знаменитые усы, активно вился вокруг Анны. А Фейсса – хан чмокнула внучку в лобик и отбыла домой на военный совет.

Словом, все были заняты делом… Кроме Асты. Она стояла и бесилась, что «любимый муж» ее игнорирует. Сама понимала, что это глупо и по – детски, да и не то чтобы он бросил ее одну посреди грота. Нет, все три часа таскал ее с собой, обняв за талию, периодически поил вином и пичкал тарталетками. Но все равно злилась. Хотелось, чтобы он смотрел только на нее, а не на всяких там генералов.

Оказалось, лучше бы и правда смотрел на опальную знать. Фуршет закончился, и Аста с Рейденом вернулись в комнату. «Их» комнату. Ту самую, где когда – то она жила вместе с принцессой. Эфи идти домой деликатно отказался и удалился в лавку шить платье для Фейссы – хан.

Стоило Рейдену только закрыть дверь и щелкнуть замком, как Асту внезапно охватил самый настоящий ужас. Она ведь теперь была его женой. По – настоящему. Ясное дело, они и раньше ночевали вместе. Но как декан и студентка. Максимум приятели, как когда – то сказал герцог. Искушенной в любовных делах Аста не была от слова «совсем», но все – таки в академии училась, с девчонками болтала, и многие в Килденгарде, даже на ее факультете, были теми еще искусницами и к выпускному году успевали сменить не одну пару кавалеров. А истории о своих похождениях подружки рассказывали такие, что Асте слушать было неловко, не то что представлять. С Винсентом дальше поцелуев она так и не зашла. И слава богам. Другое дело герцог, умудрившийся затащить в свою постель чуть ли не каждую девицу в академии. Он, наверное, такие чудеса видел. Взять хоть ту же Лирию. Явно дама опытная. Уверенная в себе. А что умела Аста? Одно дело поцелуи, но это…

Испугалась она настолько, что вжалась в стену, словно испуганный кролик.

– Астория, хватит трястись как осиновый лист. Я тебя не съем. Если хочешь, можем погулять по Эльсинору или возьмем лошадей и по лесу покатаемся.

В воздух взлетели несколько огненных сфер, осветив идеальное лицо герцога. Он улыбался. Да так, что гулять по Эльсинору не возникло совершенно никакого желания. Аста встала на носочки и сама его поцеловала. Опять. Но на этот раз очень несмело, едва коснувшись губ. И отступила обратно к стене, с трепетом и ужасом ожидая продолжения.

Рейден снова улыбнулся, но глаза герцога потемнели. Хотя куда уж темнее. С места он не сдвинулся, но теплые пальцы коснулись ее щеки, прошлись по шее, вдоль ключицы и спустились в ложбинку груди. Скользнули под платье и слегка потянули ткань на себя так, что ей пришлось сделать шаг вперед.

– Идем… Мы еще не закончили с ритуалами.

Аста возмущенно вздохнула. Какие, к бесам, еще ритуалы? Они же поженились!

Но у Рейдена были свои планы. Аста очень удивилась, когда он привел ее в ванную. А «пейзажик» – то был вполне симпатичный. Большое кресло с шелковистыми шкурами, хотя такой мебели в ванной отродясь не было. Поднос с вином и закусками. Свечи. Очень много свечей. Керамическая чаша у кресла, изящно расписанная. Яркими красками, в кессарийском стиле. Наполненная лепестками роз почти до краев. И два золотых кувшина. Большой и совсем малюсенький. Аста точно знала, что в большом было горячее молоко, а в маленьком, конечно же, благоухающее травами и цветами масло. Классический кессарийский свадебный ритуал.

– Садись…

Ладно. Пусть будет ритуал, если ему так хочется. Аста сама сбросила туфли и уселась в кресло. Уютно. Шкуры были на редкость мягкими и приятно щекотали кожу. Рейден тоже разулся и сел напротив. На колени. И вот тут скепсис Асты как рукой сняло. Было в этом что – то гипнотическое… А еще ужасно интимное. Самый красивый мужчина во всех мирах стоял перед ней на коленях и с какой – то невероятной нежностью и обожанием массировал ей пальчики на ногах.

– Рейден…

– Да?

– Почему ты не поцеловал меня на свадьбе?

Бровь герцога удивленно изогнулась, но от массажа он не отвлекся.

– Как это не поцеловал?

– Поцеловал, но… – Аста уже пожалела, что завела этот дурацкий разговор. – Не так.

Улыбка стала еще шире, а черные глаза, наконец, обратили на нее внимание. Хотя руки герцога все еще тщательно массировали чувствительные точки ступни, от чего Аста понемногу начала расслабляться. Было до невозможного приятно.

– Подумал, что не стоит тебя смущать на глазах у матери, отца… Отцов. И бабушки. Аста, я очень хочу тебя поцеловать. Куда больше, чем поцеловать. Но я не хочу сделать тебе больно. А если ты не сможешь расслабиться…

Герцог замолк и принялся сверлить глазами ее ногу, но щеки его вдруг порозовели. Рейден смутился? Аста сразу же размякла. Может, и он волновался не меньше нее.

Она решила помолчать. Блаженно растеклась по креслу, сделала глоточек вина и позволила герцогу закончить ритуал. Массаж был выше всяких похвал. Рейдену бы уроки давать в лучших массажных салонах континента. Как тщательно он проработал каждый миллиметр… Теплым молоком смыл масло над чашей с лепестками и еще немного помассировал ей лодыжки в цветочной «ванне». Аста едва не задремала. Но мигом проснулась, когда он взял ее за руку и отвел в спальню.

Пробежалась глазами по лицу Рейдена и расплылась в улыбке. Он был еще краснее, чем в ванной. Взрослый, опытный мужчина краснел как мальчишка. Страх улетучился, Аста почувствовала себя такой могущественной и такой храброй, что первая протянула руку и вполне ловко расправилась с пуговицами на рубашке. Сколько раз она видела его без одежды, не счесть, но впервые позволила себе любоваться им открыто. Протянула руку и, едва касаясь, кончиками пальцев принялась «рисовать» вензеля на загорелых плечах, крепкой груди, красиво очерченном каменном прессе. Рейден вновь стоял как статуя и, кажется, не дышал. Но глаза полыхали так, что