Непреодолимое желание влюбиться в своего врага - Бриджитт Найтли

Ее глаза были широко раскрыты и полны нежности. Озрик погрузился в них, как погружаются в глубокие воды.

Она сказала:

– Мы можем помочь друг другу.

Он сказал:

– Я знаю.

Они пересекли границу между враждой и партнерством, оказавшись в новой для себя зоне неопределенности.

Она сказала:

– Можно и не делать вид, что нам это нравится.

Озрик промолчал. Ему уже нравилось. И он ненавидел себя за это.

Ее рука задрожала в его руке. Он долго не отпускал ее. Она высвободила свою ладонь и отправилась домой.

Он ненавидел себя еще и за то, что подошел к путеводному камню цельным человеком, а уходил от него, потеряв частицу себя.

* * *

Все это не имело значения. Озрик убедил себя в этом на следующий день, когда мир лишился лунного света. Да и что вообще могло хоть что-то значить? То, что он видел, как Фейрим ступает босыми ногами по дорожке лунного света, и заметил ее красивые лодыжки?

Кому вообще есть дело до красивых лодыжек?

Ничто не имело для него меньшего значения.

Он должен научиться видеть в ней только инструмент к достижению цели. Он отчаянно нуждался в ее целительной магии, а не в ней самой.

Имело значение лишь то, что из-за всей этой истории с эмболией Фейрим удалось схватить его за яйца. И почему, скажите на милость, это не мог быть кто-то нежный? Кто-то, кто мог бы обращаться с ними ласково, пока держит в своих руках? Почему же они оказались в железном кулаке Фейрим?

Как она и обещала, через несколько дней Фейрим прислала к нему фамильяра. После обычного дружеского обмена репликами Озрик узнал, что следующая встреча состоится в клинике в деревне Мортехо, в Думнонии.

Указатели, по которым он следовал к клинике, уведомили его, что он страдает из-за оторванного соска.

Фейрим решила, что это будет смешно.

Озрик постучал в дверь клиники, собираясь сообщить ей, что у нее плохое чувство юмора.

Мордант понял, что что-то не так, в тот момент, когда Фейрим открыла и вежливо пригласила его внутрь:

– Добро пожаловать. Прошу вас, входите.

На ее лице застыла неестественная улыбка.

Озрик собирался спросить, что случилось с ее лицом, но Фейрим показала ему на свою грудь. Озрик уставился на нее, но не заметил ничего необычного. Фейрим указывала на свою грудь все настойчивее, пока Озрик не сообразил, что она пыталась обратить его внимание на что-то позади себя.

Он бросил взгляд ей за спину, туда, где занавеска разделяла комнату на две части. Из-под занавески выглядывала пара волосатых ног.

Озрик приподнял бровь, глядя на Фейрим. Так он спросил, нужно ли убить того, кто находился за занавеской.

Фейрим не сразу отрицательно покачала головой, чем очень его удивила.

Все тем же вежливым тоном она предложила ему присесть в зоне ожидания. С застывшим выражением профессиональной доброжелательности на лице она скрылась за занавеской, чтобы продолжить прием.

– Так что вы думаете о том, как я мастурбирую? – раздался голос пациента.

Озрик узнал его. Он мог принадлежать лишь одному человеку в мире.

– Пожалуйста, перестаньте напрягать грудные мышцы. Так вы только сделаете себе хуже.

Озрик вскочил на ноги и отдернул занавеску.

– Что, Хель тебя побери, ты тут делаешь?

Леофрик – потому что, разумеется, это был он – взглянул на вошедшего.

– Озрик? А ты что здесь делаешь?

Леофрик сидел в кресле, едва прикрытый уже знакомым Озрику одеянием цвета пыльной розы. Его сосок кровоточил.

– Прошу прощения, – проговорила Фейрим, отдергивая занавеску. – Открывать занавеску нельзя.

Леофрик был в восторге:

– Все в порядке. Это мой лучший друг.

– Мы не друзья, – отрезал Озрик.

– Что случилось с твоими сосками, Оз? – спросил Леофрик. – Давай, покажи нам, не стесняйся.

– Я подожду своей очереди, – сказал Озрик, демонстративно отошел и продолжил рассматривать Леофрика, позволив себе предаться фантазиям о его смерти, похоронных обрядах, некрологе и прочем.

– Как же мне повезло найти эту клинику, – сказал Леофрик Озрику. – Я просто шел мимо и увидел указатель. Переэкспериментировал вчера.

Фейрим, еще более строгая, с еще более прямой спиной, чем обычно, сказала, исчезая в комнате для персонала:

– Мне нужно кое-что принести.

– Симпатичная девушка эта Целительница, – прошептал Леофрик. – Но какая-то напряженная. Такая начнет выполнять упражнения Кегеля и оторвет тебе член. Но я ей точно понравился. Я всем им начинаю нравиться рано или поздно. Я очаровал ее своими остротами и красотами. Она очаровательна.

– Ничего такого я не заметил, – ответил Озрик.

Его отвлекло видение, в котором Фейрим выполняла упражнения Кегеля, сжимая его пенис.

– Как думаешь, спросить у нее, почему у меня одно яичко ниже другого? – спросил Леофрик.

– В этой клинике занимаются оторванными сосками.

– И как ты оторвал свой?

– Играл в поло.

– Высокомерный ублюдок, – сказал Леофрик. – Я спрошу у этой Целительницы, не принимает ли она в клинике, где занимаются яичками. И, кстати, что ты думаешь она сделает, если узнает, что мы Тени? Может, показать ей свои Знаки, когда мы будем уходить? Хоть посмеемся.

Он показал Озрику свою ладонь, на которую он со свойственной ему придурковатостью позаботился наложить повязку. Будто ни одна достойная своего звания Целительница не заметила бы повязку и не потребовала показать, что под ней скрывается.

К счастью, эта Целительница знала, кем был Леофрик, и закрыла глаза на его хитрую уловку.

– Не делай этого, – посоветовал Озрик. – Она доложит начальству и устроит проблемы и своему, и нашему Ордену.

– И когда ты стал таким скучным? – Леофрик обиженно откинулся на спинку стула. Он поерзал на месте, поднялся, подошел к столу, нашел большую пробирку для анализов и протянул ее Озрику: – Вставь себе в задницу.

Вернулась Фейрим, чтобы восстановить закон и порядок. Предложение Лефорика ей не понравилось.

– Положите на место, – сказала она таким тоном, что ее пожелание выполнил бы и моллюск.

Леофрик вскочил и выполнил то, что ему было велено.

– Сядьте, – отрезала Фейрим.

Она так властно отчеканила это короткое слово, что Леофрик рухнул на стул, не говоря ни слова.

Фейрим вернула пробирку на место. Лицо Леофрика озарилось робкой улыбкой. Но Целительница не улыбнулась и, не без некоторой мстительности, заставила его шипеть от боли, наложив на его сосок повязку с антисептиком.

– Что это за адское лекарство? – спросил Лефорик.

– Хлютоформ, – ответила Фейрим.

– Им пользуются во всех Десяти Королевствах, – подчеркнул Озрик со знанием дела.

– Твоей мамой пользуются во всех Десяти Королевствах, – ляпнул Леофрик.

Озрик крутанул в руке нож.

Когда Фейрим воспользовалась своей магией, чтобы излечить раненый сосок, ее Знак вспыхнул, а воздух завибрировал. Ее лицо оставалось бесстрастным,