Семнадцатый - Эмилия Вон

которому она могла довериться в трудную минуту, когда печаль и тревога окружили ее. Так было и прежде: мы поддерживали друг друга в самые сложные времена, служа друг для друга тихим убежищем среди невзгод жизни.

– Тео было всего два года, когда ему поставили диагноз – острый лимфобластный лейкоз, – нарушила тишину Селена, и ее голос дрогнул.

Она говорила медленно, с трудом, тщательно подбирая слова и борясь с желанием расплакаться. Все еще держа ее за одну руку, я аккуратно закрыл ноутбук, положил его на журнальный столик и сел напротив нее. Селена выпрямилась, подтянув под себя ноги, и теперь наши колени касались друг друга. Я протянул вторую руку и взял ее свободную ладонь в свою, показывая, что готов выслушать ее до конца.

– Мы пробовали разные методы лечения, но пока смогли только замедлить распространение рака по организму, – продолжила она.

Медицинские термины оставались для меня чем-то далеким, но само упоминание о раке заставляло сердце сжаться. Жгучая боль в груди становилась все сильнее.

Селена не поднимала головы, но я знал, что ее прекрасные глаза полны слез. Каждый раз, когда это случалось, меня буквально разрывало изнутри. Казалось, я помнил все случаи, когда видел ее плачущей – обычно это бывало во время просмотра романтической драмы, когда мы прятались ото всех на ее балконе или на пикнике у моря. Тогда ее слезы казались милыми и трогательными, вскрывавшими ее романтичную натуру. Теперь же эти слезы говорили о страхе, отчаянии и боли за своего маленького брата. Видеть такую Селену было невыносимо, словно тысячи острых ножей одновременно вонзались в мое сердце.

Но она продолжала говорить, собравшись с силами:

– Однажды нам рассказали о новом препарате, который находился еще на стадии клинических испытаний, но врачи возлагали на него большие надежды, несмотря на все риски. Нам предложили попробовать этот метод, и после долгих размышлений мы согласились. Проблема в том, что это стоит огромных денег. Вот почему мне нужна была работа, где хорошо платят. – Она грустно улыбнулась, и от этой беззащитности в ее голосе мое сердце почти остановилось.

Черт, я чуть не уволил ее и не лишил возможности помочь своему брату.

Несколько раз прокашлявшись, я наконец смог задать вопрос:

– Вы уже начали лечение?

– Да. Сейчас Тео находится в специализированной клинике, где проходит подготовку. Но из-за увеличенных лимфатических узлов у него обнаружили дыхательную недостаточность… Ему трудно дышать, потому что легкие уменьшаются в объеме… А ведь ему всего четыре, в этом возрасте они и так маленькие…

Так высокие стены Селены пали. Ее голос задрожал, и слезы, сдерживаемые до сих пор, прорвались наружу. Она всхлипывала, пытаясь справиться с эмоциями:

– Ему так больно… Он… Он еще ребенок… Он не может умереть…

Не выдержав больше ни минуты, я притянул ее к себе и посадил на колени, крепко обняв ее. В тот момент, когда ее тело коснулось моего, весь прошлый гнев, обида и вопросы исчезли. Меня волновало только одно – быть рядом с ней сейчас, когда она нуждалась в поддержке. Даже если завтра или через час она оттолкнет меня, что было бы вполне заслужено после нескольких дней моего игнорирования, я знал, что в самый нужный момент я оказался рядом, чтобы удержать ее от падения.

Я крепко прижимал ее к себе, пока она обвивала меня своими руками, отчаянно за меня цепляясь. Ее голова уткнулась в изгиб моей шеи, и я чувствовал ее слезы на своей коже, но, черт возьми, мне было все равно. Я бы позволил ей вылить на меня целое море слез и не проронил бы ни звука.

– Все будет хорошо, – прошептал я, гладя ее по спине и позволяя выплеснуть всю ту боль, что копилась внутри. – Все будет хорошо.

Будет ли? Конечно, я не мог обещать этого наверняка, но в данный момент Селене нужна была хоть капля этой надежды. И будь я проклят, если не сделаю все возможное, чтобы эту надежду ей подарить.

После моих слов она еще крепче прижалась ко мне. Ее плач был тихим, едва различимым, но эхо боли раздавалось громко и звонко.

Сколько времени она носила это в себе? Сколько терпела, чтобы не сломаться?

Ответов на эти вопросы у меня не было, но одно я знал точно: в минуты моей слабости Селена была непоколебимой стеной, которая меня оберегала. Теперь настала моя очередь. Отныне она не будет сражаться одна со своими страхами.

Было бы глупо думать, что, несмотря на ясность мысли, у меня оставался шанс противостоять сердцу, давно принадлежавшему одной-единственной девушке. Эта битва была проиграна в тот день, когда Селена Маккой, с ее дерзкой улыбкой и сверкающими глазами цвета небесной синевы, врезалась в меня в школьном коридоре. Она была настоящим вихрем, принесшим в мою жизнь яркие краски. Она стала тем светом, которого мне недоставало, несмотря на солнце, встречающее мой день, и луну, провожающую ночь, на протяжении всей моей жизни.

Пора вернуть свет в свою жизнь и сдержать данное обещание.

Глава 18. Диего

Пальма-де-Майорка, Балеарские острова, Испания

Май 2019 года

Мой единственный выходной канул в Лету, и виновниками тому стали друзья, решившие преподнести урок бывшему учителю физики, который приставал к одной из учениц нашей школы. Марко и двое других игроков команды услышали крики о помощи, когда в прошлый пятничный вечер шли на тренировку через школьную парковку. Они бросились туда и застали ужасающую сцену: учитель грубо удерживал Анхелу, прижимая ее к стене и пытаясь залезть к ней под юбку. Марко не задумываясь бросился на ублюдка с кулаками.

Но на этом они не остановились. Парни решили пойти дальше и разукрасить машину учителя краской, оставив на ней «памятный сувенир» от школы в честь его увольнения.

Сердце мое наполнялось гордостью за друзей, но разум отказывался поддерживать их импульсивные действия. Конечно, написать на машине обидчика слово «насильник» казалось справедливым возмездием, но не предугадать возможные последствия – чистейшее безрассудство. Нужно было действовать иначе: тихо, незаметно, и уж точно не проворачивать этот акт вандализма посреди бела дня прямо перед школьными камерами на парковке.

Как только эта новость дошла до директора школы, ребят отстранили от занятий на две недели, а также от участия в трех матчах. Но тренировки никто не отменял. Более того тренер Хесус придерживался принципа, что если кто-то из команды провинился, даже вне футбольного поля, то отвечать будет вся команда. Вот почему наш заслуженный выходной обернулся наказанием за