Семнадцатый - Эмилия Вон

Когда мы наконец покинули душный зал, нас встретил свежий вечерний воздух. После знойного дня, когда солнце спряталось за горизонт, остров окутывал холодный морской бриз. Обычно в такие моменты я натягивал на себя толстовку или легкую куртку, но сегодня позволил ветру охладить свое разогретое тело, принося долгожданное облегчение.

– Ладно, парни, до завтра, – произнес Абидаль, крепко пожав всем руки и собравшись домой.

– Капитан, прости за сегодняшний день. – Нико протянул мне руку в качестве извинений. – Дурацкая затея.

– Черта с два она была дурацкая! – вскипел мой лучший друг, мгновенно распрямившись и забыв о боли в спине. – Этот мерзавец заслужил каждый удар, что я ему нанес. Повезло ему, что ограничился одним зубом в память о школе.

– Ты вообще не должен был так поступать, Марко, – отругал я его, слегка хлопнув по затылку. – Мы потеряли трех ключевых игроков перед важным матчем!

– А что, по-твоему, я должен был делать? Стоять и смотреть, как этот урод прикасался к ней своими грязными руками? Или подождать, пока он зайдет слишком далеко?

– Ты должен был думать головой, прежде чем действовать сгоряча и подводить всю команду! – возразил я, понимая их желание защитить девушку, но не одобряя выбранные методы. – Надо было поступить умнее. Мы бы разобрались с ним позже, не привлекая внимания всей школы и не навлекая гнев тренера.

Марко опустил взгляд, признавая свою ошибку. Нико тоже молчал, уставившись в пол. Оба понимали, что напортачили.

– Ладно. Что сделано, то сделано. До завтра, парни.

– Ты не идешь? – удивленно спросил Марко.

– Жду Селену. Пока.

Пока я был на тренировке, Селена, как обычно, сидела в библиотеке над учебниками. Уже полгода это стало нашей рутиной. Она дожидалась меня, и потом мы вместе гуляли по парку до темноты или отправлялись на пляж, наслаждаясь шумом волн и закатом. В те редкие дни, когда удавалось улизнуть от родительского надзора, мы прятались в чьей-нибудь комнате, вдвоем создавая свой маленький мир.

Я любил такие вечера больше всего. Мы с Селеной наслаждались обществом друг друга и совершенствовали свои знания в области сухого петтинга. Мне нравилось целовать ее, ощущать каждую клеточку ее дрожащего тела, отзывающегося на мои ласки. Но мне хотелось большего. Можно ли осуждать подростка, впервые познавшего страсть в четырнадцать с Клариссой Харпер из старших классов и с тех пор живущего активной сексуальной жизнью? Едва ли.

Сегодня вечером мы планировали остаться у меня дома. Мама с Альваро отправились на празднование третьего дня рождения нашей кузины Саманты, а затем собирались заглянуть к дедушке на поздний ужин. Дом был пуст, и я, честно говоря, лелеял надежду на нечто большее, чем привычный сеанс головокружительных поцелуев и нежностей, после которых мне приходилось скрываться в ванной, чтобы облегчить мучительное напряжение.

Конечно, я не возражал против обычного общения, без всяких намеков на секс, но последний раз я был с девушкой прошлым августом, а сейчас наступил май. Кроме того, через месяц меня ждали летние сборы в Малаге, обещавшие продлиться еще два, и это означало, что нам с Селеной предстояла недолгая разлука.

Быть вдали друг от друга непросто, но мы справимся.

– Замена замка в моем доме – твоя идея, маленький ублюдок?

Не поворачиваясь, я сразу узнал этот вальяжный, тягучий тембр голоса. Я слышал его в самых жутких снах, которые предпочел бы забыть, как и воспоминания о человеке, что приближался ко мне шатающейся походкой.

Мой отец еле держался на ногах. Он выглядел отвратительно: рваные грязные джинсы, изношенная белая футболка, вымазанная машинным маслом и пятнами крови, и фланелевая рубашка, которая мешком висела на нем. Волосы его отросли, как и борода, отсутствующая четыре месяца назад, когда Рикардо появился на нашем пороге с бутылкой дешевого виски, пытаясь открыть дверь своим старым ключом. На следующее утро я вызвал мастера и поменял замок.

– Не смей смотреть на меня как на кусок дерьма, сопляк! – Рикардо Искундер, некогда образцовый муж и отец, замахнулся на меня, но я остался неподвижен, не предпринимая попыток защититься. Алкоголь в его крови мешал ему целиться, он потерял равновесие, споткнувшись и упав на землю.

Иисус.

Я рад, что парни ушли и не видели этого. На мнение и разговоры окружающих мне наплевать, но я ненавидел их взгляд. Мне не нужна была жалость.

Я лишился отца, но именно Рикардо потерял семью.

– Вы разрушили мою жизнь, – стонал он, лежа на земле. – Это все ваша вина… Я все потерял…

Он свернулся клубком, его слова были едва различимы сквозь мертвую тишину, но в ночи я уловил приглушенный плач и проклятья. И как бы сильно я ни ненавидел этого человека за все, что он сделал, я не мог игнорировать щемящее чувство в груди.

– Вставай, – сказал я, наклоняясь к нему и помогая подняться, несмотря на его сопротивление.

От него исходил отвратительный запах – смесь пота, алкоголя и табачного дыма, настолько сильный, что на глаза навернулись слезы.

– Отвали от меня!

– С удовольствием, – ответил я, убирая руки, когда Рикардо наконец смог стоять сам.

– Маменькин сыночек, – презрительно сплюнул он на землю, затем вытер рот рукавом рубашки. – Это она тебя надоумила, не так ли? Твоя мать всегда была такой…

– Cállate63! Не смей говорить о моей матери! – предупредил я.

– Она су…

На этом моя жалость к нему закончилась. А что он ждал, размахивая перед разъяренным быком красной тряпкой? Последствия предсказуемы.

Я бросил спортивную сумку на землю и схватил Рикардо за рубашку, притянув его ближе.

– Никогда больше не смей открывать свой поганый рот в адрес женщины, которая годами терпела твою жалкую задницу!

Рикардо откинул голову назад и рассмеялся, словно чертов Джокер. Его лицо перекосилось, тело слегка тряслось. Я встряхнул его, чтобы привести в чувство, и в тот момент, когда его карие глаза встретились с моими, я заметил, насколько расширенными были его зрачки.

Mierda.

Он был под чем-то. Ощущение дикого отвращения поднялось у меня в горле, и я резко оттолкнул его, словно заразу. Я не мог больше смотреть на него. На ту версию человека, в которую он превратился. Я ненавидел его. Ненавидел своего отца. Человека, который украл у меня детство. Мне пришлось стать свидетелем его жестокости, а затем рано повзрослеть, чтобы защищать свою семью.

И даже после этого ребенок во мне все еще цеплялся за мысль, что отец мог найти путь к исцелению. Но увидев Рикардо в таком состоянии, я понял, что все это время лелеял несбыточную