Целительница из Костиндора - Теона Рэй

кто хотел, ушли за границу и живут там. Никто никого не держит. Людей тем более. У каждого есть право выбора, и если человек или демон выбирает остаться здесь, на этой стороне, то это только его решение, и ничье больше. Не нужно думать, что всем подходит одно и то же.

– Но здесь ведь нет ничего. – Я развела руками, как бы охватывая местность. – Выжженный пустырь, жара…

– Посмотри на завесу, Анкари.

Я вскинула голову и уставилась на черную стену у горизонта.

Риддл продолжил:

– От нас до нее не очень далеко. Из других мест мира может понадобиться на дорогу месяц или даже полгода, но это все равно недолго. То есть каждый, кто хотя бы помышлял о том, чтобы покинуть эти неблагоприятные для жизни земли, мог собраться и уйти.

– Но не сделал этого, – вздохнула я. – Я поняла. Никто никого не держит, у всех есть право выбора…

– Именно.

– А ты? Ты никогда не хотел пожить на той стороне?

– Не было такой мысли до недавнего времени.

Я почему-то вспыхнула и отвернулась, чтобы Риддл не увидел моих пунцовых щек. Девичья наивность заставила меня поверить, что Риддл задумался о жизни среди людей из-за меня… Конечно же, умом я понимала, что это не так, но сердце все равно встрепенулось.

– Это не сложно, – сказал лорд. Пока я раздумывала, что Риддл имеет в виду, он объяснил: – Переехать на человеческие земли. Легион Безликих прекрасно справится и без меня, жили же они как-то три года. Твой отец и Шерон упустили из виду Катарину, но, если честно, с ней и я справиться не мог. Такие, как твоя мать, время от времени появляются и наводят смуту, хоть следи за ними, хоть нет.

– И ты не стал бы скучать по своей родине? – вкрадчиво спросила я.

– Этого я не знаю… До поместья уже не так далеко, если поторопимся, успеем до наступления ночи.

До ночи мы не успели. На пути встретилась разлившаяся огненная река, которой, как сказал Риддл, раньше не было, так что нам пришлось ее объехать.

Земли ведьм я увидела сразу. Не могла поверить своим глазам, когда поняла, что те высоченные тени – не что иное, как сосны. Лес! Настоящий!

А перед ним поселок, с привычными бревенчатыми домишками, журчащей широкой рекой. Вокруг зеленые поляны, полные благоухающих цветов.

Родовое поместье – а если быть точной, то огромный дворец с садом, какого я не могла бы представить даже в самых смелых фантазиях, – терялось в густоте леса. К нему вела широкая мощеная дорога, миновав которую, мы уткнулись в высокие кованые ворота.

Я вцепилась в поводья, во все глаза рассматривая величественное здание, залитое лунным светом. В глубине сада виднелись необычные водоемы, в которых вода как-то странно била вверх и тут же с плеском падала, резные белоснежные скамейки, беседки, забавные фигурки оленей и птиц.

– В каком волшебном месте живут ведьмы! – восторженно прошептала я. – Как красиво, Риддл, посмотри! Боже, я почти начала жалеть, что меня не отдали сюда в ученицы!

Ворота распахнулись медленно и беззвучно. Я тщетно искала взглядом того, кто их отворил, а Риддл въехал во двор. Я последовала за ним. Ворота самостоятельно закрылись, и кто-то невидимый со скрежетом опустил засов.

Шокированная, я не могла проронить ни слова. Вдыхала полной грудью ночной воздух, пропитанный легким ароматом фиалок и хвои, нагретой за день ярким солнцем.

На шпилях круглых башен трепыхались от ветра и хлопали зеленые флаги, в бесконечных окнах отражалось усыпанное звездами небо. Чем ближе мы подъезжали к широкой и длинной лестнице, тем отчетливее был виден фасад: светлый, может быть, даже белый. Точно узнаю только утром.

– Сколько же в нем комнат, – шептала я. – А бани? Здесь есть бани?

– Ванные комнаты имеются. Я лишь однажды бывал в этом доме, и то осмотрел его только частично.

– Кто здесь живет? Знаю, что мои родственники и ученики, но кто именно? То есть – как много их?

– Несколько десятков семей: твои прабабушки, прадедушки, бабушки и дедушки, тети, дяди, сестры, братья, племянники и еще множество других людей. Все они остаются жить в поместье, женившись или выйдя замуж, потом рожают детей, и уже их дети приводят в этот дом свои семьи. Учеников пять лет назад насчитывалось около семидесяти, возрастом от трех до восемнадцати лет. После обучения они уходят, иначе места в доме не осталось бы уже давно. Строят деревни вокруг, живут под защитой верховной ведьмы.

– Деревни? Их много? А почему на них не распространяется весь тот ужас, что есть у вас? Огненные реки да землетрясения. И почему здесь небо чистое?

Я остановила лошадь у лестницы и не спешила с нее слезать, пока не получу ответ. Конечно, мой интерес будет удовлетворен, когда я войду в дом и познакомлюсь с семьей, но вдруг они не захотят распространяться о своей жизни?

Риддл, кажется, подумал о том же. Он устало усмехнулся и спешился.

– Анкари, мы уже здесь. Твоя прабабушка будет рада видеть тебя и обязательно ответит на все вопросы.

– Прабабушке должно быть больше ста лет! Как она еще жива?

– Шерон сказал, что верховная уже плоха и скоро покинет этот мир, но, пока этого не случилось, ты еще успеешь с ней повидаться.

В нетерпении я быстро спрыгнула с лошади, несмотря на то что она была довольно высокой. Поморщилась, когда ударилась пятками: нужно было дождаться помощи Риддла.

– Кто их заберет? – растерянно осматриваясь по сторонам в поисках конюха, спросила я. Нельзя же оставлять лошадей прямо здесь, в этом роскошном саду!

– Им не нужен загон, они не совсем живые, хотя и не мертвые.

Я бросила поводья. По лестнице мы поднимались в тишине, и я даже ступать старалась осторожно, чтобы не нарушить ее своим топотом. У двери замерла, нервно дергая рукава накидки.

– Слишком поздно. Разве можно приезжать в гости так поздно?

Лорд приобнял меня за плечи, а свободной рукой громыхнул медвежьей головой из металла. Она была приделана к двери непонятно зачем. Разве нельзя постучать просто кулаком?

К моменту, когда отворилась дверь, я переволновалась настолько, что едва не лишилась чувств. Меня бросало то в жар, то в холод, а как колотилось сердце! Но вовсе не от предвкушения встречи с родней, а от всей той красоты, что