Истинная за Завесой - Натали Карамель

собой. Ни… с тобой. Ты должен найти свою настоящую Истинную Партнершу. Ты должен быть счастлив. По-настоящему. Не из чувства долга или… жалости. А так не получится. Пока я здесь, под этим статусом… ты будешь связан. И она, где бы она ни была, будет лишена своего счастья. Я не могу быть преградой на этом пути.»

Он молчал. Молчал долго. Его взгляд не отрывался от ее лица, и в глубине его золотых глаз Катя ясно прочла то, что он не осмеливался сказать вслух: « Ты и есть то счастье, которое я ищу. Я хочу быть счастливым с тобой.» Но он принял ее слова. Принял ее выбор. Его челюсть напряглась, он кивнул, коротко и резко.

«Хорошо,» – выдохнул он, и в этом слове была горечь и огромное уважение. «Тогда… домик с садом. Он будет ждать тебя. Всегда.» В его голосе снова зазвучала твердая уверенность, обещание, которое он намерен был сдержать.

Катя почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. От его понимания, от его щедрости, от этой пронзительной несправедливости всего. Не думая, движимая порывом благодарности и тепла, который переполнял ее грудь, она шагнула вперед и обняла его.

Далин замер. Его тело на мгновение окаменело от неожиданности. Он не привык к таким проявлениям. Но затем… затем его руки медленно, почти нерешительно, обняли ее в ответ. Сначала осторожно, как будто боясь сломать. Потом крепче. Надежнее. Защищая. Он прижал ее к своей широкой груди, и Катя почувствовала, как бьется его сердце – сильно, ровно, как наковальня. Его подбородок коснулся ее волос. Он не спешил отпускать. Их объятие длилось дольше, чем того требовала обычная дружеская благодарность. В нем была вся его невысказанная тревога, его восхищение ее смелостью, его… что-то еще, большое и необъяснимое. Катя уткнулась лицом в его камзол, вдыхая запах дыма, металла и чего-то неуловимо теплого – его собственный, человеческий запах, без драконьей мощи, но такой же успокаивающий.

Наконец, он слегка отстранился, но руки еще держали ее за плечи. На его лице появилась тень той самой улыбки, которую Катя видела лишь пару раз – немного смущенной, но искренней. «Дай я помогу с подносами,» – предложил он, его голос звучал чуть хрипловато. «Бульон пахнет слишком соблазнительно, чтобы его ронять.»

Катя кивнула, не в силах говорить. Они молча собрали еду: большие миски дымящегося бульона, тарелки с очищенными зелеными яйцами, кувшины воды и хлеб. Далин взял самый тяжелый поднос, Катя – поменьше. Они шли по тихим коридорам обратно к ее комнате, шаги их сливались в один ритм. Молчание было не неловким, а наполненным пониманием и каким-то новым, теплым спокойствием.

В комнате Элис все еще спала глубоким сном. Луиза встревоженно подняла голову, но, увидев Катю с едой и Далина позади, успокоилась. Далин поставил поднос на стол, его взгляд скользнул по бледному лицу Элис.

«Отдыхайте,» – сказал он тихо, обращаясь к обеим девушкам, но его взгляд задержался на Кате. «Вам это нужно больше всего. Если что… я рядом.» Он не стал пояснять, где именно, но звучало это как клятва. Он кивнул и вышел, осторожно прикрыв дверь.

Катя и Луиза молча налили себе бульон. Ароматный, согревающий, с нежными кусочками местного аналога курицы и кореньев. Они ели молча, но внутри у Кати разливалась странная теплота. От еды. От заботы Далина. От того, что Луиза была рядом. От того, что Элис жива и спит.

После еды усталость накрыла их волной. Они с Луизой молча скинули туфли, с трудом сняли запачканные платья, оставив просторные сорочки, и завалились на большую кровать Кати, по обе стороны от спящей Элис. Тела сливались в одну уставшую кучу. Сознание Кати поплыло почти мгновенно.

Она стояла на берегу своего Внутреннего Океана. Но сегодня он был не спокоен. Волны бились о берег с легкой пеной, небо было покрыто быстро бегущими облаками. Вода казалась темнее, глубже. И посреди этого слегка взволнованного моря, на самой кромке прибоя, сидел тот самый Черный Котенок. Его изумрудные глаза светились в полумраке с нечеловеческой мудростью.

«Мяу,» – прозвучало в ее сознании, но это был не просто звук. Это был голос, полный древней силы и… легкой укоризны. – « Тебя нельзя оставлять без присмотра ни на минуту, девочка. Приключения себе нашла, пока я восстанавливался. Очень… впечатляющие приключения».

Катя подошла к воде, чувствуя, как песок океана холодком обволакивает ее босые ноги. У неё были вопросы. Миллион вопросов.

«Я знаю», – проговорил Котенок, как будто читая ее мысли. Он лениво потянулся, его крошечные коготки блеснули в свете невидимого солнца. – « И я дам тебе ответы. Но не все сразу. Сейчас – главное.» Он поднял голову, и его взгляд стал пронзительным. – « Я не просто симпатичный комочек тьмы в твоей душе, Катя. Я – та самая Сила Тьмы, о которой хрипела … убийца Катарины. Я тот самый Источник, что питал род Аэргорн».

Катя замерла. Даже во сне она почувствовала ледяной укол страха.

«Не бойся,» – мурлыканье котенка стало громче, успокаивающим. – «Я им не подчинялся. Никогда. Я лишь… позволял им черпать капли моей мощи. Как ручеек из океана. Но я не принимал их. Они были… недостойны. Жалкие, жадные, запутавшиеся в своей злобе. Их души растворялись в грязи, которую они сами и создавали, пытаясь подчинить то, что подчинить нельзя. Тьма – это не просто разрушение, Катя. Это глубина, потенциал, начало и конец. Они видели только тень, боялись ее и хотели использовать для власти. Они не понимали сути.»

Котенок встал и сделал несколько шагов по воде, оставляя легкие круги, которые тут же растворялись в волнах. Его изумрудные глаза сияли с невероятной интенсивностью.

«Ты – другая. Совсем. Твоя душа… она чиста. Не от невинности, а от силы. От выбора. Ты несешь свет спасения, но не боишься заглянуть в бездну. Ты приняла меня, не зная, что я такое. Ты можешь нести мою силу, Катя. Нести без последствий для других. Моя Тьма не станет растворять твою душу в грязи, потому что твоя душа – это крепкий камень посреди океана. Ты уравновешиваешь. Поэтому я выбрал тебя. Принял тебя. Добровольно.»

Катя почувствовала, как огромная тяжесть – страх перед тем, что она носит в себе что-то злое – начала таять. Вместо нее пришло странное, глубокое спокойствие. Не слепое доверие, а понимание. Согласие.

«Но времени мало, маленькая искорка,» – продолжил Котенок, его