И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова

Ингренс не позволяет мне сказать и слова. Стиснув в объятиях, он целует меня так неистово, будто у него уже назначена казнь и это единственное, что ему позволено. Даже в пожаре не горячо так, как в огне его поцелуя.

Через несколько минут я снова лечу. Пока не сама: подхватив в когти, белый дракон уносит меня в сторону столицы.

Глава 33. И тут я вижу...

Даже летом в белом саду стынет гробовая тишина. Все ее молекулы будто обратились в крохотные стеклышки, которые замерли прямо в воздухе и висят, тихо позвякивая друг об дружку. Им в такт качают пышными головками белые розы — они слышат это звенящее молчание.

И я слышу.

Ежусь.

— Зачем мы здесь? — тихо спрашиваю.

Ингренс приземлился сразу в саду, не залетая в замок. Я чувствую себя здесь неуверенно, некомфортно... В памяти свежо воспоминание о груде растерзанных тел, но сейчас их, к счастью, нет.

— Чтобы смешать кровь... — Ингренс мягко обнимает меня, лаская губами шею. — Не хочу больше ждать. Теперь я хочу сделать все по правилам, моя золотистая роза, сделать прокол сам. Ты же помнишь, что мне нельзя пускать кровь вне сада. Забыла?

— Да, забыла... — вздыхаю, чувствуя как ласкают спину его руки.

— Не обращай внимания на сад... Ты пахнешь ягодой... Я так желал... Так ждал нашей встречи...

Мужской шепот не спеша крадется по коже, оставляя на ней вуаль сладострастной дрожи.

— И я... — шепчу, приникая к нему.

— Иди ко мне, прелесть.

Ингренс подхватывает меня под бедра, усаживает на себя. Я обнимаю его за шею, обвиваю ногами бедра. Мы целуемся так долго и страстно, что я откидываю мысль о гробовом саде. Все неважно. Чувствую только как Ингренс широко шагает по траве — он несет меня, удерживая на руках. Предвкушение близости волнующе щекочет в животе, заставляя щеки наливаться огнем.

Под ягодицами твердый камень. Ингренс усаживает меня на алтарь и встает между моих бедер. Пепельные ресницы прикрыты, когда он показывает ладонь, которую без сомнений прокалывает когтем в центре.

Тут же острой иглой колет знакомое чувство...

Неправильно.

НЕТ-НЕТ-НЕТ. ВСЕ ПРАВИЛЬНО, ВСЕ ПО ЕГО РИТУАЛУ, ОН, Я, МЫ ЗДЕСЬ, МЫ ВМЕСТЕ, МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ, ОТЕЦ СОГЛАСЕН, ВСЕ ТАК.

Совсем неправильно.

КАК «НЕПРАВИЛЬНО»?! ЧТО ТЕБЕ ЕЩЕ НАДО? ВСЕ ТАК, КЛАРИССА! ТАК! ТАК! ТАК! ЧТО ЕЩЕ?! ГДЕ, КАК ДОЛЖНО БЫТЬ ЭТО «ПРАВИЛЬНО»?!

Все идет неумолимо.

— Прими мою руку, Кларисса из рода Золотистых... Клянусь, что буду с тобой до конца.

Мужские пальцы берут мою руку в свою, я смотрю, как прозрачный коготь остро вонзается мне в ладонь, и застываю. Я опять смотрю на себя будто бы немного сбоку, словно мое сознание раздвоившись, глядит и из глаз, и откуда-то из бутона розы. Я вижу, как сижу на белом алтаре в своем льняном сером платье, которое так и не переодела; вижу как рядом стоит Ингренс, взираю на его прямую спину, на парящие в воздухе белые волосы; смотрю, как вкладываю свою руку в его ладонь, а он наклоняет голову, ожидая моих слов, и вдруг вспоминаю сказанное несколько месяцев назад.

Ты будешь делать проколы сама. Всегда, без исключений. Никогда не позволяй мне проколоть. Даже в шутку.

Странное чувство — на полном ходу вдруг понять, что хочешь затормозить и развернуться. По инерции я все еще двигаюсь в прежнем направлении, но руки и ноги уже цепляются за дерн и ветки, пытаясь остановиться и свернуть.

Вскидываю глаза, напряженно вглядываюсь в Ингренса, пытаясь понять, что происходит, но, когда встречаюсь с его взглядом, вздрагиваю. Там, в море застывшего серебра, покрытого потрескавшейся патиной, Ингренса нет.

Я там его не нахожу.

Совсем.

От испуга у меня чуть не останавливается сердце. Я ищу Ингренса в лице Ингренса, но он пропал. Спину мгновенно прошибает холодный пот.

— Кто ты? — сипло спрашиваю, с ужасом ощущая, как незнакомец держит меня за руку, а она пульсирует, подрагивая сразу до локтя. Сердцебиение с места набирает такую скорость, что сердце от толчка чуть не делает дыру в грудной клетке.

Белый Дракон — но не Ингренс — смотрит на меня с изучающим недоумением. Приподняты пепельные брови, вопросительны и внимательны серые глаза, губы сложены знакомо, но...

Это не он!

— Ты — не Ингренс. Кто ты? — повторяю я. Язык и горло сухи как пустыня. Я надеюсь, что призрак сейчас исчезнет, что я временно сошла с ума, что мне просто привиделось...

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть мне кажется...»

Не-Ингренс наклоняет голову в демонстративном жесте любопытства и неожиданно лукаво улыбается.

— Ах, золотистая роза... Ты видишь меня?! Действительно?! Ты бы знала, как приятно, что ты видишь именно меня... — воркует серебряный голос, а ладони смыкаются в восторге. — Как же сладко! Признаюсь, я мечтал, но не смел и надеяться... Ты — прелесть. Неудивительно, что брат так увлекся.

Длинный палец ласкающе проходится по моему обнаженному горлу, вызывая совсем не сладострастную дрожь.

— Брат?! Ты говоришь об Ингренсе? Где он? Кто ты?! — я отдергиваю руку. Незнакомец ее не удерживает. Но сойти мне с алтаря не позволяет, надёжно запирая бедрами.

— Я — не он, — подтверждает он самое жуткое опасение. — Где он — сложно объяснить, прелесть. Можно сказать, что я временно отстранил брата от управления телом. Так сказать, уложил спать, чтобы пообщаться с тобой. Вот он — там. Спит и видит сны.

Весело постучав по виску, Не-Ингренс снова пресекает мою попытку слезть с камня.

— Не беги. Не бойся, прошу. Ничего не имею против страха, но я тоже не хочу, чтобы ты пугалась.

«Тоже?!»

Меня колотит.

— Тише, тише... Спокойно.

Изображая на лице сочувствие, незнакомец садится рядом, с силой обнимает за вздрогнувшие плечи и приникает губами к виску, чуть покачиваясь вместе со мной. Я деревенею.

— Не бойся же... Ну что ты, крошка Ри. Он, я — все одно. У нас одно тело, одни руки, один голос, одна голова и член один на двоих... Только мысли разные. Мы с тобой почти не встречались, но я видел тебя его глазами, знаю тебя. Ты мне тоже очень нравишься. Да что там — я желаю тебя не меньше, чем брат. Подними глазки, посмотри на меня. Ты меня знаешь. Это же я, твой единственный. Если ты выбрала его — то получаешь и меня, Кларисса. Разве