И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова

около нас на корточки, потому что сесть некуда, кладет локти на колени, и выжидательно смотрит на Макруса. Ирена, Томис и Адриана сразу же поворачивают головы на Макруса. Он уже растер варенье по лицу и не выглядит радостным.

— На границах... я поставил новую ограду, — довольно принужденно говорит вдалеке отец.

— Очень хорошую. Из дуба, — слышно как мама помогает добавить непринужденности. — Ах, бэр, вы бы ее видели... Чудо! Но дикие лисы, знаете ли...

— Что за абсурд? — нервно вопрошает гордый юноша, в которого превратился красноречивый мальчишка. — Это смешно!

Ингренс разворачивается на него плечами и задумчиво осматривает, красиво шевеля острыми пальцами. От этого жеста и вообще всей его фигуры для спрашивающего веет чем-то сильно нехорошим. Макрус так быстро меняется в лице, что его агрессивность и гордыня мгновенно прячутся с кожи лица прямо под кости черепа.

— Разве кто-то смеется? — холодно вопрошает Ингренс, оглядывая забившихся под лестницу высокородных дам и господ. — Все очень серьезно, князь. Как я уже говорил... Мы желаем услышать очень-очень хорошую сказку, — тихий голос полился вкрадчиво. — Точнее, две. Первая должна быть про дикого дракона, который летал по ночам и забыл всех. Вторая — о юной леди, которая не смогла полностью обратиться. Обе сказки должны иметь хороший конец для героев. Прошу вас постараться, так как я читал немало и стал привередлив. Мы все здесь хотим хорошего конца и не хотим плохого, не так ли?

Намек прозрачен как солнечный свет, что зайчиком бегает по вытянувшимся лицам взрослых детей.

Макрус кивает, напряженно думает. Я вижу как на загорелом лбу судорожно выступают капли пота. Адриана рядом выдыхает тонко, как олененок. Я вдруг вспоминаю, что и в детстве она дышала так — тоненько и часто, выдыхая в воздух дрожащее: «О-о-о-й».

Рассказчик начинает неуверенно:

— Дикий дракон значит...? Хм-м-м.

Я понимаю, что Макрус совершенно не помнит сказку. Он мнется с минуту, бросает взгляд на короля и откровенно кусает губы, раздраженно потирая об штанину липкую руку.

— Дикий дракон, который летал по ночам...

Он выглядит как ученик, который не выучил урок.

Оглядывая растерявшего сноровку князя, Ингренс недовольно кривит губы.

— Могу помочь мотивацией... — подсказывает он. Что-то подсказывает мне, что мотивация может стать болезненной.

— Темное небо захватило разум дракона, он летал всю ночь, а утром потерял кусочек разума, — поспешно подсказываю я, стараясь помочь.

Хмурясь, Макрус недоверчиво глядит на меня карими глазами.

— Благодарю... Значит тогда так... Г-х-м! Потерял он кусочек разума, и изменился. Стал вести себя как безумец. Никто не узнавал его...

Макрус с усилием двигает челюстью, облизывает перепачканные вареньем губы. Сказка даётся ему нелегко — сразу видно, давно вырос.

— ...но дракон не замечал потери и становился все безумнее, потому что продолжал летать ночью. Наконец, он полностью потерял разум, и его погнали отовсюду... — рассказчик сделал паузу, глядя на Лысую гору. — Тогда он забрался в глубоко в горную пещеру и уснул в ней. В это же время жила юная леди...

Макрус просительно смотрит на меня, ожидая помощи. Ингренс подпирает подбородок, с интересом слушая. Остальные сидят как мыши.

— Она прошла инициацию, но ей не хватило сил на обратный оборот, — тихо напомнила я. — Ее руки остались огромными, покрытыми чешуей. Волосы исчезли, вместо них зазиял голый череп с противными липкими чешуйками. Уши остались огромными, а вместо рта и носа вытянулась длинная морда. Она не смогла ее втянуть, слюна капала со рта.

— О-о-о-й, — тонко протягивает Адриана.

Белый король барабанит пальцами, оглядывая Макруса с интересом мясника, выбирающего, какой кусочек лучше срезать с туши. Тот не замечает, задумчиво шевеля губами.

— Да... Леди стала так уродлива, что ее родители не смогли на нее смотреть и выгнали из дома, — смирившись, он подхватил историю, сочиняя уже на ходу. — Пошла она по полю, волоча по земле свои руки, пошла по лесу. Поле через поле, лес через лес... Долго она шла, но никто ее не принял. Встречные высокородные даже не могли смотреть на нее, все отворачивались, смеялись и показывали пальцем. Леди решила, что доля ее остаться одной до смерти. Она поднялась на гору, нашла пещеру и встретила там дракона.

Разойдясь, Маркус начинает говорить оживленнее, его глаза по-детски возбуждено блестят. Теперь я вижу в нем того мальчишку. Он уже не раздражается на варенье, размазанное по лицу, с азартом погружаясь в историю.

— ...она и раньше слышала о безумном драконе. Увидела она его, испугалась... Чуть не убежала, но решила, что сам Порядок поставил его на ее пути. Решила она, что пусть он лучше убьет ее, чем она будет жить такой. И леди разбудила безумного дракона.

Я ловлю на губах Ингренса улыбку. Ирена рядом со мной перестает прятаться в платок, с возрастающим интересом слушая сказку.

— И он убил? — несколько испуганно спрашивает она. С той же интонацией, что и в детстве.

— Нет! — Макрус поморщился. Чувствовалось, что присутствие короля останавливает его от кровожадных описаний. — Он же безумен. Он открыл глаза, посмотрел на нее внимательно и понял, что влюбился. Сказал: «Ты самая красивая девушка, что я видел, а я летал везде в ночи. Оставайся жить со мной, я женюсь на тебе».

— Это хорошо, — одобряет нехитрый сюжетный ход Адриана. Она немного взбодрилась. Я тоже улыбаюсь, хотя на глаза почему-то наворачиваются слезы.

Макрус вопросительно смотрит на Ингренса. Тот нетерпеливо прокручивает в воздухе ладонь. Королевский жест явно повелевает «продолжать».

— Нельзя, чтобы она такой осталась, — подтверждает невысказанное Ирена.

— Но если леди изменится, она больше не будет для него самой красивой, — низко возражает молчащий до этого Томис. Оказывается, у него теперь бас. Адриана тихо хихикает в ладонь. Я — тоже.

Томис всегда был мельче всех нас и голосок раньше у него был тоненьким. К этому времени мальчик вымахал выше и шире моего отца.

— Замечание резонно, — соглашается Ингренс.

— Ладно! Сейчас решим! — деловито произносит расслабившийся Макрус и задумывается.

В гостиной давно не царит даже подобия непринужденного разговора. Родители прислушиваются к сказкам.

— Как эта леди согласится на брак с безумным драконом? — уточняет Ингренс, глядя куда-то между нами. — Она-то в своем уме.

— Почему нет... Сначала он может пугать ее, но она видит, как он относится к ней и ценит это... — тихо вступаю