И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова

— Мне нравятся твои мускулы. Ты же победил всех — значит самый сильный! — убежденно произнесла.

Подавив зевок, он нежно дотронулся костяшками пальцев до моей щеки.

— Моя наивная леди... Я терпеть не могу кулачные бои... Твой король — на редкость посредственный боец, особенно в необращенном виде. Любой из тех претендентов мог скрутить меня в калач, если бы взялся.

— Но как же ты тогда... выиграл у всех?

Хитрый прищур серебряных глаз сказал мне все еще до того, как он заговорил.

— Всего лишь тактика. На первых этапах из игры стараются вывести сильнейших. Меня не воспринимали как соперника, я легко прошел вперед. Потом настало время интриг и подкупов... Было много ходов... — Ингренс непринужденно почесал веко и вдруг признался. — Кстати, как раз за это Запад меня невзлюбил. Я вывел из турнира их бойца, купив у его противника нечестный прием. Он дорого мне обошелся, зато... С одноруким соперником я справился.

— Ренс...

Я только вздохнула, осознавая, с чего началась неприязнь моего принципиального отца.

— Победителем становится сильнейший — но не обязательно по бою, а еще тот, кто смог все грамотно рассчитать. Во втором я силен. Так что... При отсутствии физического преимущества я бы не стал сражаться за тебя с Хрисанфром. Но я бы подумал, как сделать так, чтобы у него подломилась, например, нога...

Тогда я досадой стукнула его по груди.

Сейчас я улыбаюсь, купаясь в тех воспоминаниях, как в мечтах. Зеленохвостые тоже здесь. Внешне все ведут себя чинно, раскланиваются, соблюдают этикет, но я-то знаю, что мстительная мама запасла несколько неприятных сюрпризов в своих флакончиках, а папа... Папа отныне очень неприятный сосед на долгие, долгие века. Драконы прощают маленькие обиды, но не забывают больших.

Хрисанфр прилетел со своей новой женой, и вышагивает под руку с ней. Я сдержанно киваю ему, а его жене улыбаюсь широко и искренне. Женой породистого брюнета со светлыми глазами стала белокурая южанка Сесилья со специфическими наследственными вкусами. Мне доставляет удовольствие представлять, что она может делать с мужем. Эту шалость мы придумали с Ингренсом, идея была моя, а воплотил — он.

Мне интересно, как он это устроил... И что он делает сейчас? Я все еще думаю о нем каждую минуту. Не могу с этим справиться.

Ингренс, Ингренс, Ингренс...

Сейчас понимаю, что наш брак был обречен с самого начала, слишком много неправильного. Думаю, Ингренс понимал с самого начала. А я...

Конечно, нет. Я не хотела видеть. Сейчас я осознаю, что мы немного притворялись. Или много? Притворялись, что мы обычные молодожены, что проблем нет... Но наш союз никогда не был «обычным» в широком понимании этого слова. Он — король, чудовище Лисагора, жадный до крови, скованный клятвами и собственными особенностями. А я недодракон с кучей страхов и папой на карауле в придачу. И союз наш был то ли деловым, то ли...

Я не знаю.

Интересно, Ингренс станет моим последним мужчиной? Я смотрю на Драконов и думаю, могу ли... Кудрявый шатен подходит ко мне в третий раз. Лорд Дорасеус. В темных глазах горит неприкрытый интерес. Без смущения задерживая взгляд на моих губах, Дорасеус чуть дольше положенного держит меня за руку.

— Полюбуйтесь со мной на цветы, леди Кларисса.

Он подставляет мне локоть. Этот как-то ловчее других, удачно отодвигает более неповоротливых соперников, неуловимо напоминая мне Ингренса.

Я так соскучилась по нему... Я соглашаюсь.

Глава 30. Сотый день не замужем

Сегодня день рождения Ингренса. Самый ледяной король родился в разгар лета, когда солнце не спешит закатываться за горизонт, а мир захвачен сочным зеленым, нежным голубым, ярким желтым...

Я предполагала, что день будет трудным сразу вдвойне, даже подготовилась — наметила список дел, расписала буквально каждый час. Но, как только проснулась, все пошло не так. Оболочка отказывается функционировать без него. Руки и ноги двигаются неохотно. Рот не понимает зачем есть, говорить, а глаза — не понимают, зачем смотреть. Зачем надевать это платье, зная, что он не увидит? Зачем смотреть за окно, если я не увижу его? Мои планы, дом... Я не хочу их. Не хочу ничего. Никого. Наверное, и мужчины это чувствуют... Все поклонники под разными предлогами исчезли. Даже Дорасеус, который ухаживал настойчивее всех, писал, прилетал — пропал. Испарился... Неважно. Все равно мне нужен не он. Не они. Никто, кроме Ингренса. Я готова сдаться. Как? Не знаю... Как угодно. На сотый день мне сложнее, чем на третий, как будто я заканчиваюсь, будто абсолютно иссяк запас его объятий, поцелуев, все полностью истрачено, и я умираю без крупинки... его. Под кроватью лежат письма, которые я не отправила. Я истекаю этими письмами, бесконечными строчками, как кровью. Когти, крылья... Зачем? Мне уже все равно.

Я добираюсь до леса, бесконечно лежу на животе, глядя на красные пятна земляники, проглядывающие в зелени травинок и опять проваливаюсь в воспоминания о зиме. Голова Ингренса лежала у меня на коленях, он улыбался и отвечал на мой очередной вопрос:

— ...летом мне будет шестьсот двадцать пять.

— Ренс! — Я тогда рассмеялась. Беловолосый и стройный Дракон на три века-то выглядел с натяжкой. — Ну серьезно! Сколько тебе лет?

— Будет шестьсот двадцать пять, — повторил он, с полуулыбкой посмотрел на меня, и я осознала, что Ингренс не шутит.

— Что-о-о?

Он старше отца? Как? Растерявшись, я начала искать на Драконе признаки старения. Как и все мы начинаем стареть постепенно: крохотные морщинки, пятнышки, седые волосы, уже не такая упругая кожа... Но кожа Ингренса по-юношески бела и прозрачна. Если бы он пил вино, наверное, можно было бы видеть как оно течет по его горлу. Ни одной морщинки под глазами. Седые волосы? Я уставилась на белоснежные пряди.

— Как? — потрясенно озвучила.

— Спал, — пепельные ресницы шевельнулись. Опять задумчиво — он вспоминал. — Около трех сотен лет. Я прилетел тогда на север, выбрал себе пещеру, расплавил проход, а затем закрыл его. Уснул... Когда проснулся, оказалось, что спал дольше, чем думал.

Каждый его ответ умножал вопросы.

— Почему ты так сделал? Ты мог не проснуться! — запоздалый страх буквально шевелил волосы на голове. — Резервы не бесконечны. Ты мог заснуть навсегда. Ум... Умереть там!

Я мгновенно представила дракона, заснувшего во льдах вечным сном. Ингренс беспечно улыбнулся. Наклонил