И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова

«Смогла?»

Испуганно ощупываю лицо, волосы, уши. Волосы на месте, лицо, кажется, тоже, уши... Уши те же. Или подросли? Когти... Содрав перчатки, я расставляю пальцы и обнаруживаю, что ногти стали отсвечивать золотом. Застываю столбом, глядя на них. Не могу поверить. Меня все еще колотит запоздалый страх.

— Леди надо немного потренироваться, — сдержанно говорит Ингренс. Он опустился рядом.

— Ингренс! Наш дорогой Ингренс! — не удерживаемая никем мама бросается и, продолжая причитать, с восторгом обнимает вздрогнувшего короля. — Как я счастлива! Как я тебе благодарна... Спасибо тебе! Спасибо за нее!

— Ну что вы, леди Ровена... — довольная улыбка Ингренса сменяется на растерянную. — Не стоит... Пожалуйста.

Мама тискает не готового к объятиям обладателя белого камзола. От радости она напрочь забыла этикет. Папа ставит меня на ноги. Вытирая слезы, мама отпускает Ингренса и кидается ко мне. Родители меняются — мама обнимает меня, а попытавшегося отшагнуть короля, ловит и подхватывает отец, легко приподнимает на весу, а затем с чувством крепко похлопывает по спине.

— ...безмерно. Рад. За вас. Лорд. Арсиний, — ледяным голосом произносит белый Дракон, машинально выпустив когти. Он подшатывается от ударов, которые расчувствовавшийся папа раздает от души. Шмыгая носом, я смеюсь, глядя как Ингренс стоит, напряженно растопырив в стороны руки и смотрит на меня странно-просительным взглядом. Он упоминал однажды, что ненавидит, когда его трогают без спросу.

Я иду на помощь, сменяя отца. Моим объятиям Ингренс не сопротивляется. Показываю ему золотящийся ноготь.

— Смотри...

— Да, — он с улыбкой кивает. — Я видел твой полет. Это начало. Не теряй прогресса, теперь тебе надо пробовать осознанно...

— Я указываю пальцем... — тихо сообщаю.

— Леди? — он непонимающе щурит глаза.

— По окончании договора ты обещал сосватать мне кого угодно, любого цвета хвоста и положения, любого, на кого я укажу пальцем. Дословно так. Полагаю, срок подошел.

Я продолжаю показывать пальцем на белый камзол. Ингренс отстраняет меня, переставая улыбаться.

— Это невозможно, — его голос холодеет.

В моих жилах холодеет тоже, но я стою на своем.

— Это твое слово, — выдохнула. — Я выбрала, ты — обещал. Я, леди Кларисса из рода Золотистых желаю выйти замуж за Ингренса из рода Белых, правящего...

— Кларисса!

— ...короля Лисагора. Сватай меня за него, убеждай его как угодно, чем угодно, договаривайся... Я требую исполнения договора. Помнится, мой избранник не женат, — заканчиваю я.

Хмурясь, Ингренс оглядывается на родителей, которые стоят, слушая нас. Мама откровенно широко улыбается. Держась за руку отца, она любуется мной и с нескрываемой гордостью кивает в такт моим словам. Оценивающе оглядев леди Ровену, Ингренс обращается прицельно к моему отцу, который улыбаться уже перестал.

— Лорд Арсиний, прошу вас повлиять на дочь. Думаю, вы согласны — моя кандидатура неприемлема.

Не верю ушам: Ингренс просит у моего отца поддержки против себя. Странно кривясь всем лицом, и, вероятно, думая о том же, папа долго потирает веки с таким усилием, будто хочет полностью втереть их в глазницы.

— Согласен, — наконец, кивает он. — Совершенно неприемлемая... отговорка. Вы обещали то же самое и мне — любого для нее. Раз вас выбрала моя дочь... Обещали — исполняйте.

Я расплываюсь в улыбке, с обожанием взирая на отца.

— ...даю свое согласие на брак. Пусть оно и не требуется, — добивает папа.

«Спасибо», — произношу губами. Отец серьезно усмехается в ответ.

Не получив желаемого ответа, Ингренс с досадой цокает уголком рта.

— Лорд Арсиний... — длинные пальцы напряженно сплетаются. — Вы под впечатлением случившегося прекрасного события, это понятно. Но если вы подумаете, то поймете, что решение неразумно. Нет никаких сомнений, что я опасен для нежной леди. Кровавое чудовище. Изощренный садист. Беспощадный палач. Тиран...

Папа прерывает его, взрываясь свежей вспышкой эмоций.

— Довольно! Я осведомлен! Ты самый опасный из мерзавцев, которых я встречал. И безумен ты настолько, что можешь быть гениален! — брызжа гневным блеском голубых глаз, внезапно оглушает он комплиментом, который тут же нивелирует. — Но из гениев — самый тупой! Я не видел, не встречал ни от кого большего проявления заботы! Задумать, организовать такое... Ты... Насколько слепым надо быть, чтобы не видеть?! Ты любишь ее, белый чурбан! Ничего ты ей не сделаешь! Отвечай за слово! Я устал смотреть как страдает дочь. Женись уже нормально, по закону, без своих фокусов! Или я сам убью тебя!

Несколько секунд проходят в гробовом молчании с обеих сторон. Неподалеку мирно продолжает гореть наша гора. Ветер намекающе доносит до нас клубы черного дыма и пепел, который черными хлопьями парит в воздухе, щедро оседая на траве.

— Арс, нам очень нужно тушить пожар, — локоть мамы толкает отца в бок.

Папа поворачивает голову на гору и оглядывает ее так, будто видит впервые.

— Действительно... — буркает он.

Глянув на меня, родители отступают. Я по-очереди киваю им, смотрю, как они один за другим улетают, оставляя нас одних, а затем оборачиваюсь на Ингренса.

Он не улыбается. В серых глазах искрится холод всех льдов, накопленный за три сотни лет. Губы кривятся с такой яростью, что улыбка соскальзывает у меня с лица, а сердце испуганно екает. Я знаю, он ненавидит, когда его заставляют.

— Если ты не согласен, я не собираюсь принуждать, — опускаю ресницы, рассматривая свои ногти. Я креплюсь, хотя во внутренностях ощущение, что там начинает проворачиваться лезвие. — Сосватай мне... да хоть бы лорда Дорасеуса. Он хорош собой, учтив...

Узкие зрачки оглядывают меня с еще большей злостью.

— Надо же, какая жалость. Боюсь, лорд уже скоропостижно... женился, леди, — сейчас Ингренс способен выдавать только свистящий шепот сквозь зубы.

— Неужели? — я с деланным огорчением поджимаю губы, внутренне расцветая. Нечаянно, но я попала в яблочко.

«Следил!»

С нарастающим азартом я зарылась в память, вспоминая всех имеющихся молодых мужчин.

— Тогда... вот. Макрус! У него хорошие сказки, красивые глаза... Он не женат?

— Женится... — обещают злые мужские губы.

— Томис? Я пришлю тебе официальное письмо, когда выберу, — говорю я, отворачиваюсь, и шагаю по направлению к дому.

— Все-таки научилась кое-чему у меня...? — доносится в спину и тут же белая рука цепко прихватывает меня за локоть, рывком подтягивая к себе.

Больше