Она и зверь. Том 1 - Maginot

Хиссен перевел дух и окинул взглядом спальню. На первый взгляд, в ней не было эрцгерцога, который мог бы сделать Хиссену выговор за то, что тот ворвался в его покои.

Оливер неловко прокашлялся. К сожалению, Хиссен не обратил на это внимания.

– Надо было раньше…

– Что?

– Действие магии так быстротечно. – Астина улыбнулась и бросила взгляд на одежду Териода.

Хиссен проследил за ним. Его плечи медленно опустились, дыхание успокоилось.

Новость о том, что эрцгерцог снова стал человеком, одновременно дарила надежду и беспокоила.

Все это время имение находилось в надежных руках Астины, но теперь истинный глава вернулся. И верный своей госпоже Хиссен не мог стоять в стороне на пороге таких изменений. Поэтому он примчался, как только услышал новости.

– Неужели уже?..

Хиссен был в замешательстве. Он перевел взгляд на волка, спокойно играющего у Астины в ногах.

– Каким он был в человечьем обличье?

Он напомнил Астине о ее разговоре с Териодом. Тогда он спросил у нее, что она за человек, но даже не подозревал о том, что вопрос заставил Астину задуматься о прожитых жизнях. Ведь чтобы ответить ему, ей необходимо было понять, кто она – Астина или все еще Мартина.

«Говорят, что муж и жена – одна сатана. Как эрцгерцог наполовину ужасный монстр, так и я лишь наполовину Астина…»

Мартина была первой императрицей империи, а Астина – дочерью графа. Она жила в постоянном хаосе, не в силах отказаться ни от одной из своих жизней. Как можно понять человека, которого знаешь лишь несколько часов, если не в силах познать даже самого себя?

– Всем так хочется делать выводы о других людях.

– Простите?..

– По-твоему, какой я человек?

Вопрос озадачил Хиссена: он не понимал, почему Астина интересуется его мнением. Он многое мог сказать о своей госпоже, однако чувствовал, что сейчас не стоит пересказывать ей все сказанное тогда в таверне. Поэтому Хиссен ответил коротко:

– Юная госпожа… выдающийся человек. Просто гений…

– Ты ошибаешься, – словно ожидая этого, перебила его Астина.

Ей посчастливилось сохранить воспоминания о прошлой жизни, и потому с самого рождения она знала больше, чем кто-либо. Но Астина сомневалась, удача ли это, ведь многое она хотела бы забыть.

– Юная госпожа, нет, вернее сказать, ваше высочество. Вы ошибаетесь. Если вы не гений, то на этих землях не сыскать кого-то равного вам.

– Будет несправедливо с моей стороны сказать тебе, что это неверное суждение?

– Вы пытаетесь уйти от вопроса. И все же, каким перед вами предстал эрцгерцог?

– Я бы посоветовала тебе воздержаться от проявления интереса к чужим мужьям.

– Ваше высочество… – разочарованно вздохнул Хиссен. Это было последней каплей. Рыцарь сдался.

Он жалобно посмотрел на дворецкого, словно моля о помощи, но Оливер молчал.

– Он был весьма симпатичным. Будь он таким всегда, не одна леди сходила бы по нему с ума, – игриво сказала Астина.

О красоте эрцгерцога говорили даже за пределами владений Аталлента, поэтому Хиссен хотел было возразить, что его вовсе не волнует внешний вид эрцгерцога, но Астина продолжила:

– Твое отношение к своим обязанностям кажется весьма беспечным, раз ты покинул пост и бросился сюда.

– Конечно, вы поручили мне строительство водопровода, но разве это истинная цель моего пребывания здесь? – разочарованно захныкал Хиссен.

У него было множество аргументов, чтобы возразить ей. Астина же использовала его, чтобы припугнуть барона Вернона-старшего.

– Я не понимаю, о чем ты. Если я доверила тебе важную работу, то ты должен отплатить мне за благосклонность, верно?

Хиссен обиженно поджал губы. Вместо того чтобы спросить о трудностях, с которыми он, должно быть, сталкивался, исполняя роль государственного служащего, Астина проигнорировала его вопрос.

– На сегодня я устала. Оставьте нас.

Хиссен поник, но подчинился приказу и направился к выходу. Оливер, поклонившись, последовал его примеру.

Когда дверь закрылась, наступила полная тишина. Тео дремал у ног Астины. Хоть изначально эти покои и были предназначены для нее, теперь, находясь здесь почти в одиночестве, Астина почему-то чувствовала себя неловко.

Она вдруг вспомнила, как эрцгерцог суматошно пытался раздеться. Это позабавило ее.

– Во всяком случае, я хотя бы полежала в постели с мужем не в волчьем обличье, – прошептала она себе под нос.

Когда Астина вынырнула из своих мыслей, за окном ее ждали уже глубокие сумерки. День выдался очень странным. Супруг, который все это время вертелся вокруг нее в образе зверя, внезапно стал человеком, еще и как две капли воды похожим на ее прошлого возлюбленного. В результате сегодня ей пришлось быть скорее Мартиной, нежели Астиной.

Она посмотрела на свою ладонь. Там до сих пор виднелись знакомые мозоли от рукояти меча, но кожа была все еще слишком молодой. Она помнила каждую морщинку, что раньше украшали ее запястья.

Как она и сказала Хиссену, магия быстротечна. Мартина, будто уснув, снова стала Астиной. Ей придется вернуться к привычной жизни, и потому она накрыла легкой вуалью рану, уходящую глубоко в сердце. Как бы Астина ни старалась, но та останется с ней навсегда.

«Глупо хранить эти воспоминания, если они причиняют такую боль».

Астина некоторое время сидела молча, глядя в окно. Когда фонари на пути к главному входу в имение погасли, горничная осторожно вошла в комнату:

– Ваше высочество, набрать вам ванну?

– Да, сейчас будет очень кстати снять усталость душистым мылом.

Астина подошла к столу и взяла расческу. Пока она медленно расчесывала волосы, взгляд ее остановился в центре комнаты.

– Можете прибрать здесь, пока я буду мыться?

– Конечно, госпожа.

Горничная взяла одежду Териода и удалилась.

Астина по обыкновению приняла ванну, переоделась в ночную рубашку и вернулась к кровати, где ее уже ждал Тео. Что-то было не так. Астина смотрела то на постель, то на волка. Она видела его в облике человека и потому уже не могла относиться к нему как раньше. Но Тео жалобно смотрел на нее глазами-блюдцами.

Раздумья длились недолго.

«Я все равно быстро пойму, есть ли на тебе шерсть или нет».

В любом случае в этом обличье Териод был ее любимым питомцем. Поэтому в конце концов Астина сдалась и пустила его на кровать рядом с собой, как и раньше.

– А ты такой застенчивый, когда становишься человеком, – сказала Астина волку, который уже почти дремал в ее объятиях. В облике зверя он стал ручным и не мог заснуть без нее.

Териод высунул язык и сонно облизнулся. Было неясно, понял он слова Астины или нет. Она осознавала, что он всего лишь животное, поэтому не мог смеяться над ней, но его высунутый язык все равно смутил ее.

Астина потрепала