Династия Скоген - Каролин Валь

удалось обвести меня вокруг пальца, ведь я купился на обман. Все это время в своем состоянии я винил алкоголь и не думал, что стал жертвой чьей-то интриги. После того, как видео было опубликовано и распространено, я решил, что все дело в деньгах.

Но что, если кто-то подослал ее ко мне? По другим причинам, а не по тем, что приходили мне в голову раньше? Осознание этого факта грозило выбить почву из-под моих ног.

– Ты? – не веря своим ушам, спросил я. И на лице моего деда, которое я всегда буду помнить, промелькнуло что-то похожее на гордость. – Серьезно?

– Я хотел посмотреть, как ты разберешься с этой ситуацией. Ты даже попросил у нее разрешения, что было уже больше, чем сделал твой дядя во время своей проверки. Тут ты поступил хорошо.

Ошеломленный, я уставился на патриарха нашего семейного предприятия.

– Хорошо поступил? – повторил я, не в силах избавиться от чувства, что прохожу вдоль аквариума с акулами и сую в него окровавленную руку. Маска соскользнула с моего лица.

– Нам всем рано или поздно приходится пройти проверку, чтобы выяснить, способны ли мы справиться со сложными ситуациями. Ты прошел ее. Ты сохранил холодный рассудок, поладил с юной девушкой и справился с последними двумя неделями.

– Ее наняли? Ради этой грязной истории? – выплюнул я с отвращением.

– Иначе почему тогда она постоянно появлялась на тех же мероприятиях, что и ты?

Я растерянно потер лицо.

– А пресс-релиз ее поверенных? В котором говорится о моей невиновности?

Одобрительный кивок.

– Немедленный контроль ущерба, запланированный нашим адвокатом.

– Зачем?

– Чтобы убедиться, что ты действительно этого хочешь? Готов ли ты проявить твердость и решимость, – ответил Аасмунд Скоген, не моргнув и глазом. – Как только ты получишь диплом, мы сможем заключить договор и поговорить о твоем окладе. Естественно, твои ежегодные выплаты останутся нетронутыми.

Впервые за долгое время я потерял дар речи. Я ожидал многого, но не этого. Моя собственная семья устроила этот скандал, чтобы испытать меня. Чтобы проверить на прочность и узнать, как я поведу себя в сложной ситуации. Мне стало плохо. Словно я съел что-то испорченное. Отравленное яблоко, подаренное людьми, которым я доверял.

– Нет слов?

– Честно говоря, да, – ответил я, чувствуя, как в затылке нарастает пульсирующая боль. Я сжал руки в кулаки и расслабил их, поискал правильные слова, но не нашел. Словно рыбачил в темноте.

– Не нужно ничего говорить, Александер. У каждого свои заботы: у твоего отца, у меня, у твоего дяди. Знаю, это сложно. Но поверь мне, это ничто по сравнению с ответственностью и давлением, с которыми ты будешь сталкиваться каждый день, зная, за скольких людей отвечаешь. Твоя задача – обеспечить бесперебойный процесс реализации товаров и своевременную выплату заработной платы сотрудникам. Их судьба зависит от твоих решений.

За последние десять минут я проговорил с дедушкой дольше, чем за все последние годы.

В общем-то, я должен быть расстроен и разочарован. Раздавлен. Но разговор с Норой забрал все мои силы, словно ее предательство меня полностью опустошило.

Больше ничего не осталось.

Я снова ощутил себя ребенком, словно мое возвращение в Осло вернуло меня в те оковы, от которых мне удалось освободиться на эти две недели.

Я не мог разозлиться даже из-за Хеннинга, которого это видео окунуло в дерьмо и заставило согласиться на фальшивые отношения.

Никакого огня, искры, ненависти.

Вместо этого только смирение и ощущение, что я должен принять свою судьбу, потому что не могу противиться ей. Не важно, каким несчастным это меня делает.

– Зачем… зачем ты все это мне говоришь? – услышал я свой вопрос.

Кустистые брови деда задумчиво сошлись над карамельными глазами.

– Потому что теперь ты готов. До этого не был. Ты справлялся со своими обязанностями, но выполнял их неохотно. Сначала я не думал, что ты выдержишь поход длиной в две недели, но в этом ты меня не разочаровал. Я все организую, если ты согласен. Если это то, чего ты хочешь.

«Если это то, чего ты хочешь». Слова задержались во мне, в этой немой пустоте, оставшейся после разрыва с Норой. Черт. Не так я представлял свое возвращение. Я считал, что смогу уйти. Повернуться спиной к «КОСГЕН».

Однако теперь я видел гордость и бремя в глазах дедушки, видел бразды правления, которые он мне передавал, почувствовал огромное давление. Естественно, у меня еще были годы впереди, прежде чем отец полностью передаст управление «КОСГЕНом» мне, однако сейчас это означало подписать договор с дьяволом. По крайней мере, так мне казалось.

Было очень больно. Словно я слишком быстро и слишком глубоко нырнул. Все во мне напряглось. Все болело.

И я устал. Отчаялся. Лишился сил.

При этом у меня было столько идей.

Покончить с этим. Построить что-то новое, возможно, связанное с походами. «КОСГЕН» много инвестировал. Во всевозможные проекты.

Но теперь все эти мысли исчезли, словно их не было.

Внезапно я вспомнил Элли, наш разговор, ее желание и решительность и почувствовал себя самым большим предателем в мире, снова возвращаясь к своей роли. Просто так. Потому что именно так я всегда и делал, когда возникали трудности.

Потому что так меня научили. Меня тошнило, но вместо этого я расправил плечи и натянул искусственную улыбку.

– Ладно, – ответил я, не сомневаясь больше и секунды. – Я согласен.

28

Нора

– Вот теперь все, – простонала я и провела рукой по лбу, глядя на простую деревянную мебель передо мной как откровение. После долгих трех дней мы наконец-то собрали всю мебель. Благодаря брату Ады, дедушке, а также Лиаму и его трем друзьям из Осло. Снаружи раздался гудок автомобиля, но я редко слышала что-то более прекрасное. Словно музыка для ушей. Возбуждающее. Другое. Начало. Или конец?

И в то же время я чувствовала глубокую тоску. Хотя я уже почти восемь недель не видела Сандера, он занимал все мои мысли. Куда бы я ни шла и что бы ни делала, он был рядом со мной.

Мое сердце напоминало осколок. Но я все же старалась не обращать на это внимания. Улыбка оставалась сияющей, настроение по-прежнему радостным. Только когда я бывала одна, по вечерам в своей комнате или на улице, меня иногда накрывало. Пусть не было ничего плохого в проявлении своих чувств, мне не хотелось этого делать. Я старалась не поддаваться чувству жалости к себе и не думать о том, что я все потеряла, а Сандер не стал сражаться за нас. Хотя я и попыталась привлечь его внимание