Зельеварка - Дина Зарубина

– А как насчет Яльмара? Баронет Брайн чудный мальчик! Приехал в столицу найти себе жену.

– В некотором роде я уже замужем, если вы не помните, мури Ринц.

– Вот именно, в некотором роде! – фыркнула красавица.

– Ваш интерес к нашей супружеской жизни мне кажется… неуместным и чрезмерным. – Да когда же она заткнется? Сил уже нет никаких ее слушать.

– Я друг Тобиаса! – пылко воскликнула красавица. – И желаю ему добра!

– Вы, вероятно, состояли в связи, – выпаливаю свое подозрение. Даже понимаю мужа, она потрясающе красивая женщина. – Лет двадцать назад. Но это не дает вам права сейчас лезть в мою жизнь!

– Девочка, не нужно так ревновать! Мы можем стать подругами!

Мур Ринц удовлетворенно улыбается. Она думает, задела меня за живое?

– Мы никогда не сможем стать подругами, – твердо ответила я. – Простите, мне нужно привести себя в порядок.

Глава 35. Море, солнце, пляж.

За столом царит непринужденное веселье. Мури Ринц в другом, но снова красном платье царит, даря улыбки прихвостням мужа. Я скупо улыбаюсь, ковыряясь в тарелке.

Все наперебой пытаются меня накормить моллюсками и креветками. Они же повышают либидо, вдруг возжелаю и отдамся, щаз-з! Генерала это забавляет, может, он еще и с мури Ринц поспорил, кого я осчастливлю. Делайте ставки, муры и мури! Разыгрывается жена генерала Блейза! А вместе с ней приятные бонусы: повышение по службе, премии, доверие начальства. Кто-то ведь станет почти членом семьи, попав в мою постель. Я раньше считала, что кавалеры – это непременный атрибут приличной девушки, это весело. Но на самом деле это невыносимо!

Как-то я иначе представляла наш отпуск. Думала, мы будем вдвоем большую часть времени. Нет, генерал работает, развел активность и здесь, за ним таскаются секретарь, адъютант Алекс, носятся кандидаты на мое тело, выполняя различные поручения. Знакомые все лица! Паперо (я узнала, что значит «не такой» и была шокирована), Тениц, Винтер. Крысиная мордочка Блумера и громогласный весельчак Ревиц. Нест не оправдал доверия и сослан в Невасам.

Нельзя выйти в легком платье, без макияжа, надо одеваться, как на светский раут: в холле и коридорах постоянно мелькают посторонние мужчины, штатские и военные, приезжают, уезжают, остаются обедать и ужинать.

Приходится вставать в пять утра, чтоб прокрасться на пляж в одиночестве. Солнце едва показывает краешек из-за лесистых гор за спиной, песок холодный, зато море теплое, как парное молоко! Иду в воде осторожно, внимательно глядя под ноги, может ударить хвостом скат Тэниура лимма, приплывший погреться на мелководье. Шип на хвосте ядовит и достигает шестнадцати дюймов. Нанижет человека, как на вилку. Меня так точно проткнет навылет.

Собрина нет несколько дней, я скучаю по нему. Словом перемолвиться не с кем! Тобиас сказал, что вилла охраняется почище королевского дворца и мне тут ничто не угрожает. Ничто, кроме соблазнения и позора. Чувствую себя загоняемой дичью.

После завтрака на пляже обоснуется веселая компания. Генерал под навесом будет читать сводки, офицеры красиво нырять на спор со скалы и играть бицепсами, мури Ринц хохотать и красоваться в коротком купальном платье до середины бедра. Красном, конечно. К этому времени я уже наплаваюсь и окопаюсь в библиотеке, откуда выйду только к обеду. После обеда, когда все живое, прижатое жарой, исчезнет и скроется в тени, можно погулять по пустым аллеям сада с зонтиком от солнца. Оно будет ощутимо давить на плечи, придавая мне простонародный загар, но зато я никого не встречу. Потом пережить ужин, отказаться от карт, лото, домино, музыки, сослаться на усталость и лечь спать. Вот и весь мой распорядок дня.

Фортепиано и голоса, распевающие то оперные арии, то фривольные песенки будут греметь за полночь. Пришлось даже сменить спальню, чтоб не слышать веселящихся гостей. Дворецкий, смущаясь и запинаясь, выделил мне спаленку на третьем этаже, для прислуги. Ну, так прислуге надо вставать с рассветом, они не могут спать до обеда. Им тоже нужно высыпаться.

Все необходимое там есть, кровать, комод, стол, стул, зеркало. Тесная душевая кабина с поддоном, но мне никто не запретит купаться в огромной ванне, примыкающей к супружеской спальне.

На террасе есть бассейн и шезлонги. Бассейн я избегаю, там перед ужином пьет коктейли мури Ринц.

Чуть поодаль от берега вода становится холоднее, я болтаюсь в верхних теплых слоях, опустив лицо в воду. Вот, шевеля пупырышками, прополз коричнево-зеленый морской огурец, на камне шевелит щупальцами розовая актиния, мелькают юркие черные и полосатые рыбки, возле покрытого полипами валуна сцепились в драке два краба. Синие пятиконечные звезды патирии, длинноиглые черные и серые пушистенькие морские ежи. Прилипла к камню бледно-голубая линкия. Достать вон ту сиреневую ракушку? Вытащенная из воды, она обсохнет и побледнеет. Пусть лежит на дне.

Солнце поднимается выше, вода пронизывается косыми лучами. Спину начинает ощутимо припекать. Хорошо, что я плаваю в сорочке, наученная горьким опытом. Увлеклась и сожгла спину, горничной пришлось меня мазать сметаной, а мне придумывать зелье с ментолом, облепиховым маслом и подорожником.

Передо мной вдруг выныривает круглая черная голова, я шарахаюсь назад, нелепо взмахивая руками. Уйти вплавь от морского хищника? Я вынимаю нож. Да, плаваю с поясом, к которому привязана сетка и ножны. Собираю устриц и гребешков. Чтоб на упреки в моем нежелании купаться в обществе офицеров сказать, что уже наплавалась по горлышко.

Вполне человеческая руки снимают очки, сдвигает капюшон. Вижу знакомые серые глаза, русую челку.

– Собрин! Как же ты меня напугал! – до сих пор губы дрожат.

– Венди, ты мне веришь? – спросил мой друг.

– Да.

– Тогда вот это надень на глаза и нос. Надо будет поднырнуть кое-куда.

Верчу в руках незнакомый артефакт-шапочку. Хитро придумано! Очки, мягкая ткань, прилегающая к нижней части лица и изогнутая трубка с загубником. Надеваю на лицо конструкцию. Воздух шипит в трубке.

Собрин кивает и погружается в воду. Наверху торчит кончик трубки. Без сомнений следую за ним. Кому еще доверять в этой жизни? Морское дно невероятно яркое и близкое. Ярче, чем смотреть открытыми глазами в воде. Мы огибаем гряду красных острых скал, усыпанных в воде ежами сверху донизу. Собрин показывает жестами, что надо вдохнуть и ныряет в расщелину. Там темно и страшно, а еще страшнее, что Собрин исчезнет, а я из-за своей трусости останусь тут болтаться, как пустая бутылка на волнах. Набираю воздух и плыву вниз, безумно боясь, что обдеру себе спину о скалы или наткнусь на иголки ежа.

В трубке хлюпнула вода, дышать больше нечем. Черный коридор оканчивается колодцем и меня выхватывают из воды сильные руки.

– Венди, ты