Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

Артур смотрел на неё, его лицо побледнело, губы сжались в тонкую линию. Он кивнул, едва заметно, и отступил на шаг назад.

— Понял, — тихо сказал он и, развернувшись, ушёл, оставив её одну под яблоней.

И к счастью, скоро они уехали. Элька заикнулась было, что они могут подбросить и Альбину, но та только отрицательно покачала головой. Настаивать никто не стал.

Альбина усмехнулась сама себе, но тут же нахмурилась, заметил розовые разводы на белье. Так и должно быть?

Она вздохнула – вчерашний день явно не прошел даром. На учет к гинекологу она пока так и не встала, справедливо полагая, что срок слишком маленький - всего три-четыре недели. Но в голове сделала пометку, что и тянуть с этим не стоит.

Но к обеду боль в пояснице усилилась, а в туалете ей пришлось поменять прокладку. Она молча чертыхнулась, поглядывая на часы, через десять минут предстояло совещание у Ярослава, а она ощущала сильную слабость и накатывающую тошноту. Вечером придется ехать к любому врачу в городе, чтобы понять, что происходит, что не так с ее телом.

Умывшись холодной водой, стараясь не морщиться от боли, она прошла в конференц-зал, где собрались все участники совещания и заняла свое место рядом с Ириной, бросившей на нее тревожный взгляд.

- Альбина, что с тобой?

- Наверное вчера перегрелась у мамы, - ответила она тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. – Наш доклад готов полностью?

- Я дополнила данные от правительства по софинансированию проектов утром, глянь, - Ирина передала ей таблицы. Альбина быстро пробежала по цифрам. Внезапно буквы поплыли у нее перед глазами, сливаясь в одну черную линию. Она быстро заморгала, стараясь сфокусироваться. Через минуту зрение восстановилось, но к боли в пояснице прибавилось тянущее ощущение внизу живота.

Она слышала, как что-то говорят сначала Ярослав, потом Илона, и не смотря на кондиционер в зале по ее спине тек холодный пот, а рубашка прилипла к телу.

Слабость то накатывала волной, то едва заметно отступала. Альбина старалась сосредоточится на совещании, но периодически теряла нить разговора.

- Альбина… - глаза Ирины были очень испуганными, - ты белее мела….

- Все в порядке….

Артур сидел напротив, его лицо было белым, а в глазах горела неприкрытая паника. Он смотрел на Альбину так, словно только сейчас начал осознавать, что с ней творится что-то серьёзное. Его губы шевельнулись, будто он хотел что-то сказать, но страх или стыд приковали его к месту, и он остался нем. Альбина чувствовала его взгляд, как раскалённый гвоздь, но не могла позволить себе ответить — не сейчас.

— Альбина Григорьевна, — холодный, как арктический ветер, голос Илоны прорезал звенящую тишину зала. Её тон был ровным, но в нём чувствовалась сталь, требующая немедленного внимания, как удар хлыста.

— Простите… — Альбина облизала сухие, потрескавшиеся губы, её голос дрогнул, слабый, как осенний лист. Она попыталась собраться, выпрямить плечи, но резкая боль пронзила живот, заставив её невольно сжаться. Руки задрожали, тело забило мелкой дрожью, словно от ледяного озноба, несмотря на духоту зала.

— Альбина… — Ярослав поднялся с кресла, его голос, обычно непроницаемый, как гранит, теперь дрожал от непривычной тревоги, глаза прищурились. Он медленно двинулся к ней, огибая огромный стол к ней, его взгляд, острый и внимательный, скользил по её лицу, словно искал ответы. — Вам нехорошо?

— Да… — Альбина вскочила, но каблуки предательски подогнулись, и она пошатнулась, вцепившись в край стола, чтобы не упасть. — Прошу прощения… Мне… я…

Боль ударила, как молния, простреливая позвоночник от шеи до копчика, отдаваясь в ноги и разрывая низ живота острым, рвущим спазмом. Она задохнулась, её лёгкие сжались, но невероятным усилием воли она подавила крик, застрявший в горле. Взгляды всех в зале — Ирины, Илоны, Ярослава, Артура, замов и начальников отделов — сосредоточились на ней.

— Простите… — выдохнула она и, не оглядываясь, не дожидаясь пока Ярослав дойдет до нее, вылетела из зала, шаги гулко отдавались в коридоре. Она бежала, почти не видя пути, пока не ворвалась в пустую офисную уборную.

С размаху ввалившись в одну из кабинок, Альбина захлопнула дверь, задвинув засов дрожащими пальцами. Она согнулась пополам над унитазом, и её вывернуло — скудный завтрак, проглоченный через силу, вырвался наружу вместе с горькой желчью. А потом её ноги подкосились, и она сползла по холодной кафельной стене, чувствуя, как что-то внутри неё оборвалось. Тёплая, стремительная струйка крови хлынула между ног, напоминая месячные, но гораздо сильнее, гораздо страшнее. Живот и поясницу сковало судорогой, болью, которая была одновременно острой и глухой, как удар молота.

Слёзы покатились по её щекам, горячие и непрошеные. Она не всхлипывала, не кричала — просто сидела, прижавшись спиной к стене, и чувствовала, как её трясет от холода. Даже без опыта, без единого слова подтверждения, она знала, что произошло.

34

- Аля! Альбина! Открой сейчас же! – голос Ирины Александровны, испуганный и нервный ворвался в сознание девушки. Она все еще сидела , позволяя крови стекать в канализацию, дрожа всем телом, озноб только усиливался, а рубашка почти полностью промокла от пота.

- Все в порядке, - слабо выдавила она, стараясь справиться с головокружением. – Женские дни… я вчера перегрелась….

- Ты сейчас мне врать будешь? – рыкнула Ирина прямо в двери. -Ты меня совсем за идиотку держишь? И рвота по утрам тоже, видимо, от перегрева, да? И белая как мел ты последние недели из-за этого? Открывай сейчас же, тебе скорая нужна!

- Нет, - тяжело ответила Альбина. – Не смейте!

- Аля…. Мать твою, ты сдохнуть решила? Открывай! Или я прикажу выломать дверь!

Альбина тяжело встала и сдвинула задвижку.

— Ебаааать… — прошипела Ирина, застыв в проёме. Её взгляд метнулся вниз: на плитке — бурые капли крови, будто отпечатки трагедии. А сама Альбина — белая, как мел, губы посинели, волосы прилипли к щекам.

Ирина прижала руку ко рту, едва не вскрикнув. Закусила тонкие, холёные пальцы, как будто пыталась унять собственную панику.

— Уже всё… — тихо, почти машинально прошептала Альбина, оседая обратно на холодный пол. Она вжалась в себя, сгорбившись, обе руки сжали живот, как щит. — Просто… сильные месячные…

— Кто-нибудь…